— Мы забрели в Бескрайние топи, — отдышавшись, сказал Войт, — тут очень близко Столетты, а этой твари что-то не видно.
— Рано поворачивать назад, — пожал плечами Рок, — допплер близко, иначе остроскалы не пошли бы в воду.
Все зашумели, решая, как быть дальше, а я начала осматриваться. Бескрайние топи когда-то тоже были лесом, а потом чары Драголиса покинули их, забрав с собой и жизнь. Теперь тут на многие километры все гниет и уходит в вязкую трясину. В воздухе летает жалящая мошкара, забивающаяся в глаза и нос, а стоит ступить на землю, как ноги уходят по щиколотку в сбитый торф. И мы только на самом краю. Что же ждет нас дальше?
— Рано или поздно он не выдержит и выйдет к девчонке, допплеры не могут сдержать жажду. Поэтому подождем его здесь.
— Он мог не распознать запах, или затаиться где-нибудь. Чем дольше мы будем стоять, тем больше внимания соберем. Надо идти дальше.
— Малевалы не пойдут в болото, скоро нам так придется спешиться. Кто-то один должен разведать, что таится впереди.
Я краем уха прислушивалась к разговорам. Интересно, какой идиот согласится ступить ночью в топи, кишащие хищными тварями и озлобленным допплером.
Разумеется, одного такого я знала. И он не стал долго молчать.
— Я пойду, — усмехнулся Рэт, — мое превращение лучше всего подходит для этого.
О нет, остановите его. Кто-нибудь. Я не выдержала и подъехала к остальным, безмолвно умоляя Драгоция одуматься. Он равнодушно посмотрел на меня и дернул плечом, затем освободил ноги из стремян. Захотелось остановить ему время.
— Смотрите, кто-то хочет забрать себе всю славу, — как всегда не смолчал Феликс, но останавливать Рэта не стал. Впервые его замечания не бесили меня.
— Это же опасно, — не выдержала я, — не лучше ли нам дождаться рассвета. В темноте выследить допплера очень сложно.
— Не учи нас охоте, — Войт презрительно отмахнулся, — и ты всего лишь приманка, так что не открывай рта лишний раз.
Я покраснела, хотя понимала, что этот зануда прав. Мое мнение тут всем глубоко безразлично, а теперь еще и Рэт раздраженно скривился. Конечно, посмела усомниться в его решении перед другими. Я отвела коня, смиряясь с неизбежным. В конце концов он уже тысячу раз бегал в звериной шкуре, что может пойти не так?
— Мне хватит часа. Если я не объявлюсь за это время, то твари тут нет. Уезжайте, а я догоню вас в пути, — Драгоций обратился в поджарого волка, тряхнул головой, словно ломая невидимого врагу шею, и принюхался.
Я подняла голову к верху, где хранили молчание тысячи звезд. Примаро как-то сказал на одном из уроков, что их столько, сколько душ на Остале, а когда человек прекращает свой путь, его звезда срывается и тает в дали. Храни его, обратилась я к безмолвному огоньку, не падай раньше срока.
Волк исчез в топях, хлюпая лапами по трясине.
========== Глава 32. Время волков ==========
“Чтобы часовое превращение сработало, на миг вам надо стать животным. Но, если этот миг растянется, животное обернется зверем.”
“Часовые превращения. Курс для продвинутых”
РЭТ
В нос ударил запах человека. Он отдавал молоком и костром, привкусом крови и хлеба. Волк поморщился. Их трогать нельзя, они его стая. Тут же голову вскружили десятки звуков, разрывающих даже эту мертвую землю. Где-то квакала болотная жаба, зудела мошкара, пела пустельга. Девушка с серыми глазами с ужасом смотрела на него, словно отдавала в когти огнеящера. Не тронь ее, она моя, сказал голос, и волк послушно отвернул морду.
Одна из гончих взвыла, пустившись по следу, а другая осталась со стаей. Волк мог бы проломить им череп одним верным ударом, но нельзя. Он помнил, что эти твари подчиняются угрюмому вожаку-вороне. Волк пустился следом за гончей, перепрыгивая через кочки и сухие коряги. Лес принял его в свои объятия, словно потерянного сына. Тут было его место, и тут ему нравилось многим больше, чем среди людей. Но в его голове вечно раздавался голос, напоминающий, кто он. Рэт. Это имя преследовало, как лосиная вошь, заползало в уши и не позволяло вдоволь разгуляться.
Широкие лапы приминали землю. Вокруг плясали синие огни, то подлетая к самой пасти, то вновь заманивая вглубь. Волк пару раз ощерился на них, клацнув зубами, но голос шепнул, что они неопасны. Пришлось поверить: голос никогда не врал и всегда преследовал его. Сбоку промелькнула молодая косуля, волк учуял ее терпкий сладкий запах. Пасть сразу наполнилось слюной: захотелось догнать и повалить ее в болотистую жижу. Нет, беги дальше, снова велел голос. Волк послушался.
Вдали его звали братья и сестры. Они выли на луну, обещая прекрасную охоту, и волк хотел бежать к ним. Но голос и тут настиг его. Пришлось продолжить путь.
Гончая взбеленилась, предвкушая скорую кровь. Она легкой тенью выпрыгнула на лесистую поляну, где лапы колола росистая трава. Волк остановился, что-то не понравилось ему. Он тоже учуял запах, от которого загривок встал дыбом, а по хребту прошла дрожь.
На поляне сидела та самая девушка с серыми глазами, а подле нее человеческий детеныш. Они о чем-то говорили, но волк услышал лишь обрывки: «ты не должна была пугать ее!», эти слова принадлежали ребенку, «она не заслуживает жизни», ответила ему девушка, «не тебе судить ее, а теперь уже ничего не поправить».
Гончая ворвалась на поляну, растянувшись в смертоносном прыжке. Слишком медленно. Ее брюхо опалило синее пламя сероглазой девушки. Гончая взвыла от боли, и весь лес содрогнулся. Ей не пережить эту ночь, слабых лучше добить, подумал волк.
Голос позвал его, приказав уйти, снова отдать власть над телом ему. Волк почти послушался, как и всегда, но тут сероглазая девушка увидела его. Она принадлежит голосу, вспомнил зверь, хотя пахнет и иначе чем та. Волк прижал уши, не понимая, как быть. Голос требовал подчиниться ему, вонзая тысячи игл под шкуру. Он почувствовал, как его мышцы и кости шевелятся под шерстью, а зубы мельчают. Так всегда было, когда голос побеждал. Но сероглазая девушка улыбалась, а ее рука коснулась влажного носа.
Рэт удивился, обычно обратное превращение занимало считанные секунды, а тут потребовалось многим больше. Почему-то зверь не захотел уйти сразу. Ну и ладно. Главное, что сейчас он победил. Допплер уже никуда не денется, а вместе с ним и странная девчонка в венке. Интересно, не о ней ли, говорила Вельга. Парень уже выхватил часовую стрелу, как давящая боль ударила в виски. Дымка превращения заклубилась с новой силой, а он терял над ней контроль. Рэт никогда не встречался с подобным: чтобы кто-то прерывал его обратную трансформацию. Девчонка, это ее рук дело, понял он, чувствуя исходящую от нее силу. Драгоций сумел запустить пару спиралей такой мощи, что землю сотрясло, а воздух на миг сперло. Но мара не отпустил его, а лишь усилил тиски. Перед глазами все поплыло, а нос обжег запах васильков. Серебристый часовой вихрь сомкнулся над ним, как лавина, погребая под собой.
В нос ударил запах кабана, слух уловил далекое уханье филина. Рэт чувствовал, как кожу пробивают сотни игл-шерстинок. Они обхитрили нас, берегись меня, успел мысленно крикнуть он, представив знакомые серые глаза и мягкие черты. Услышит ли она его, разберет ли полукрик-полурычание. Но подумать об этом Драгоций не успел. Его бледно-голубые глаза превращались в янтарные.
Голос снова позвал его. Волк пришел на его зов, оказавшись вновь на поляне. На него смотрел детеныш, а рядом с ним стояла знакомая девушка. Они улыбались ему, и их сердца спокойно бились, не чувствуя угрозы. Зря, голос хотел им зла, поэтому они чужие, даже эта сероглазая. Их надо взять. Волк уже ощерился, выставив зубы, но тут девочка шагнула к нему. В нос ударил запах молока и солнца, запах детенышей. Ее ручка смело коснулась его шерсти, оставляя в ней цветок.