- Да. - Роберт поднял на него глаза. - Я уверен, что завтра, когда Нэш решит, что мы зазевались, он пошлет отряд, который, скорее всего в темноте, обойдет наш фланг, прячась в лесу, и попытается устроить переполох у нас в лагере, чтобы не дать солдатам выспаться перед битвой. Арли, с завтрашнего утра следить за тайно продвигающимися солдатами противника будет твоей особой задачей. Тебе нужно будет объехать все посты и предупредить часовых, чего можно ожидать. Попутно говори всем о том, что только от подлого противника можно ожидать подобной гадости.
- Или хотя бы такого замысла, - с невинным видом вставил Мика.
Арли рассмеялся, но тут же снова стал серьезным.
- Отправляйтесь, вы оба, - распорядился Роберт. - По пути загляните к епископу и предупредите его, что после ужина я к нему загляну.
Оживленно переговариваясь, Арли и Мика вышли из шатра. Роберт взглянул на Галиену и обнаружил, что она с трудом сдерживает смех.
- Простите меня, милорд, - пробормотала девушка. - Ваши люди ужасно непочтительны. Но они не видели, что я смеюсь, уверяю вас.
Роберт взял Галиену за руку.
- Было бы хорошо, если бы они это увидели. Такую улыбку не следует прятать.
Галиена поспешно опустила глаза.
- Не сердитесь на меня, милорд. Роберт со вздохом помог ей встать.
- Глупая вы девочка! Конечно, я на вас не сержусь. Напротив, я вами горжусь.
- Правда?
- Конечно. - Он взял Галиену под руку и повел в ту часть шатра, где находились их личные покои: столовая и две небольшие спальни. Для походных условий все было устроено весьма удобно. - Я решил, что нам сегодня следует поужинать вместе.
Стол был уже накрыт, и они сели напротив друг друга.
- Прошу прощения, милорд, но...
- Вы должны, - Роберт налил Галиене вина, - называть меня Роберт, и никак иначе.
Девушка ничего не ответила, только посмотрела на него со своей обычной серьезностью. К вину она не прикоснулась. Роберт положил на ее тарелку мяса с блюда, потом наполнил свою. Галиена все еще молчала.
- Разве вы не голодны? Галиена покачала головой:
- Должна ли я понимать?
- Что?
- Вас.
Роберт поднял брови:
- Почему вы спрашиваете? Или вы считаете, что понимать меня вам не следует?
- А вообще кому-нибудь такое удавалось?
- Мике, хоть он и утверждает, будто это не так. Зато епископ Маккоули всегда распространяется о том, что читает меня, как раскрытую книгу.
- Это все не то, как вам известно. - Галиена нервно сглотнула. - Прошу вас... Роберт. Я хочу получить ответ.
Роберт посмотрел девушке в глаза, положил нож и вилку и скрестил руки на груди.
- Моя дорогая, я сам себя не понимаю, поэтому никогда не удивляюсь, если меня не понимают и другие.
- Вы снова уклоняетесь от ответа. - Да - Почему?
- О боги, как вы настойчивы!
- Не менее, чем вы. Роберт прищурился:
- Как забавно! Я никогда не считал себя настойчивым.
- Как иначе вам удалось бы семь раз подряд уклониться от ответа на простой вопрос?
- А вы считали?
- Восемь.
Роберт расхохотался и, только поспешно отхлебнув вина, сумел возвратить себе самообладание. Галиена все еще смотрела на него, явно ожидая новой увертки. Роберт сделал еще один глоток, потом ответил:
- Нет, вам не обязательно меня понимать.
- Благодарю вас. - Галиена откинулась в кресле, взяла кусочек хлеба и принялась жевать, не сводя глаз с Роберта. - Я не думала, что вы сдадитесь.
- Как мог я устоять? - Роберт принялся за еду. - Между нами ведь нет войны. Или есть?
- Это хороший вопрос.
Роберт нахмурился и пристально взглянул на девушку, но она принялась есть, притворяясь голодной. Роберт смотрел на нее несколько секунд, потом молча продолжил ужин. Галиена тоже не произнесла больше ни слова. Кончив есть, Роберт наполнил свой кубок и откинулся в кресле.
Галиена была так похожа на свою мать, что отцовские глаза не привлекали к себе внимания. Каштановые волосы вились вокруг ее лба, несмотря на все попытки их пригладить. Девушка двигалась с врожденной грацией, не замечая этого... но что кроется за прелестной внешностью?
И Селар, и Розалинда отличались острым умом, однако их дочь, похоже, обладала чем-то, что не могло передаться ей по наследству от родителей. В ней чувствовались несгибаемое мужество, решимость и еще нечто, чего Роберт никак не мог определить. Если уж обстоятельства навязали ему жену, то можно считать, что с Галиеной ему повезло. Очень повезло.
Галиена знала, что Роберт наблюдает за ней, и алая волна залила ее лицо. Глаз она не подняла.
- Пожалуйста, не надо.
- О чем вы?
- Вы знаете, о чем я говорю.
- Прошу прощения. Все кажется мне таким странным. Я ведь помню ваше рождение. Если бы моя первая жена не умерла, мой сын был бы почти вашим ровесником.
- А для меня, вы думаете, не странно? - Она вскинула глаза, но тут же снова потупилась. - Особенно из-за того...
- Из-за того, о чем говорила с вами моя мать? - прошептал Роберт.
Галиена кивнула:
- Я хочу понять. Вот вы помните мое рождение. Вы считаете, будто настолько старше меня, что всегда будете думать обо мне как о ребенке. Но через несколько месяцев мне исполнится семнадцать. Большинство моих ровесниц уже замужем, и иногда их мужья гораздо старше вас. Они не смотрят на своих жен как на детей.
- Да, может быть, я и правда смотрю на вас как на дитя, - пробормотал Роберт, - но причина не в этом.
- Я знаю. - Галиена снова подняла глаза. - Но если я не должна дать вам ничего, кроме своего имени, то вы хотя бы позволите мне понять почему?
Роберт закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Существовал лишь один способ ответить на вопрос Галиены - рассказать ей правду. Правда была мучительна для него, но, в конце концов, Галиена имела право знать.
Роберт поднялся на ноги и протянул девушке руку.
- Пойдемте прогуляемся. Я все вам расскажу.
В лагере было темно, но всюду царила дружеская атмосфера, теплая и спокойная у одних костров, шумная и шутливая - у других. Когда кто-нибудь узнавал Роберта с Галиеной, наступала тишина, нарушаемая лишь почтительными приветствиями, на которые Роберт любезно отвечал. Из нескольких мест доносилась музыка, кое-где пели; долетавшие до них взрывы смеха немного смягчили напряжение, в котором находился Роберт.