— Прошло пять лет, мой мальчик, — мягко продолжал Эйден. — Вы должны знать, что сделали тогда правильный выбор, что бы ни случилось потом. Дженн никогда не винила вас в Наложении Уз. Вы должны наконец простить сами себя.
Слишком много ошибок. Слишком много допущений. Куда бы он ни повернулся, в любом случае он столкнется с Ангелом Тьмы, не будучи готовым к этому, а демон будет рваться на свободу…
И она ни разу не сказала, что любит его.
— Она очень рассердилась.
— Еще бы. — Эйден сел на парапет рядом с Робертом.
— Она предупредила меня, что выдаст Гильдии, если я еще раз появлюсь вблизи Клоннета.
— Она никогда такого не сделает.
— Вы уверены? — Роберт повернулся к Маккоули. — Я имею в виду: если у вас есть сомнения, скажите об этом сейчас. Как только я уеду отсюда, обратного пути уже не будет.
Эйден шумно выдохнул воздух, потом снова взял себя в руки и коснулся плеча Роберта.
— Вы с ней еще не разговаривали. Вы не знаете, что происходит на самом деле. Хотя я не сомневаюсь в логике ваших рассуждений, вы все же можете ошибаться. Вы должны доверять Дженн — по крайней мере до тех пор, пока не получите ответы на свои вопросы.
— К этому моменту, — вздохнул Роберт, — может быть слишком поздно. Я давно уже предупредил ее, что мы сражаемся на разных сторонах.
Эйден фыркнул и поднялся на ноги.
— Может быть, возможно, наверное… Роберт, дело в том, что вы ничего не знаете наверняка. Откуда известно, что все пророчество — не чья-то отличная шутка, передающаяся через века?
Роберт не смог скрыть улыбку.
— Простите меня, но уж не предлагаете ли вы мне перестать тревожиться?
Эйден в ответ только возвел глаза к небу. Роберт поднялся на ноги и потянулся, разминая затекшие мускулы.
— Что ж, мне понятно, почему вы стали священником. У вас такая неколебимая вера в чудеса. Ладно, пойдемте, не можем же мы простоять здесь всю ночь. Вы должны успеть благополучно переправиться через границу; в Бликстоне вас ждет огромная работа.
Когда Эйден не двинулся с места, Роберт взял его за локоть и повел к лестнице.
— Мне хотелось бы, чтобы вы перестали тревожиться обо мне, епископ. Вы же знаете: я выживу. От меня не так легко избавиться — так что можете не стараться.
— Ну, придет день, и мне это удастся, — сухо ответил Эйден. — Похоже, таков единственный способ заставить вас не называть меня епископом.
Кроваво-красные лучи заходящего солнца озарили Мейтланд-Мэнор. Небо на востоке совсем потемнело, и самые трудолюбивые звезды уже начали светить. Дженн долго смотрела в окно, ощущая, к собственному удивлению, какое-то странное глубочайшее спокойствие.
Ее сестра Белла, впрочем, ничего подобного не испытывала. Она беспокойно ходила по комнате, придумывая все новые аргументы в попытке заставить Дженн отказаться от задуманного.
— Я просто не могу поверить, что ты и в самом деле это сделаешь. Добровольно отправиться с этим человеком через всю страну! Твой супруг в любой момент может вернуться Домой и спросить, где ты.
— Ему скажут, что я отправилась проведать тебя. Ты заболела, и я приехала, чтобы выхаживать тебя. — Дженн продолжала смотреть на темнеющее небо. Он уже должен быть в лесу, должен ее ждать. Она могла бы найти его колдовским зрением, но в этом не было необходимости. Дженн и так знала, что он там.
— Но ты не спросила позволения Ичерна! — настаивала Белла. — Он явится прямо сюда, чтобы тебя забрать.
Дженн слегка покачала головой:
— Нет. — Откуда она знала? Да ведь Ичерн трус, какими обычно бывают грубияны, и почему-то до смерти боится Беллы. Нет, сюда он не явится. Он оставит все как есть и займется своими делами.
Ичерну ведь неизвестно, что Белла ничего не знает об избиениях…
Белла топнула ногой и схватила Дженн за руку, заставив ту отвернуться от окна и посмотреть на нее.
— Я просто не позволю тебе уехать, Дженн. И уж подавно не с Робертом. Не забывай: я знаю, что он собой представляет. Я каждый день вспоминаю, чего нам стоили его действия. Мне достаточно взглянуть на моего бедного Лоренса, чтобы удостовериться: Роберт Дуглас — это несчастье. Ты не должна снова с ним связываться. Я этого не допущу.
Дженн взяла сестру за руки.
— Если со мной что-нибудь случится, ты должна будешь действовать быстро. Я хочу, чтобы ты забрала Эндрю. Ты не должна ни при каких обстоятельствах оставлять его на попечении Ичерна. Забери к себе и отца Джона. Обещай мне, что ты все сделаешь!
Белла подняла глаза к небу.
— Ты просто не желаешь ничего слушать! Дженн выпустила ее руки и двинулась к дверям.
— Я вернусь не позже чем через три недели. Я написала письма Ичерну, и ты должна отправлять их каждую неделю.
Есть и еще одно письмо — на случай, если что-то случится и я не вернусь. Там говорится, что ты ничего не знала о моей затее.
— Но я и в самом деле ничего не знаю!
— Мне нужно переодеться. Я еще увижу тебя до отъезда.
Роберт ждал на опушке леса к югу от дома, под огромной старой елью. Оттуда, где он находился, здание было видно как на ладони. В дюжине окон виднелся свет, у ворот горело четыре ярких факела. Выйдет ли она через парадную дверь или же в доме есть еще какой-то выход?
Роберт неподвижно сидел на бревне, прислонившись спиной к стволу ели. Прошли те дни, когда он нетерпеливо расхаживал туда-сюда, снова и снова задавая себе вопрос: почему она передумала? Холодный ветер шевелил голые ветви деревьев, конь толкал носом хозяина, надеясь, что тот не заставит его долго ждать в такую морозную ночь.
Она скоро придет, и ему снова предстоит прятать от нее свои чувства. Такое поведение казалось ужасным предательством после того, что он сказал ей при расставании, но разве был у Роберта другой выход? Что хорошего принесет ей постоянное напоминание о том, чем они никогда не смогут стать?
Он все еще ее любит и всегда будет любить, однако все переменилось, и рассчитывать на ее преданность он больше не может. Да и раньше едва ли такое право у него было…
Прибегнет ли она к колдовскому зрению, чтобы точно определить место, где он ждет? Скорее всего нет: ее способности к поиску всегда были невелики. Роберт не мог заставить себя прибегнуть к магической силе, чтобы найти Дженн. Даже будь ночь в тысячу раз темнее, он все равно ее увидит.
Так и случилось. Дженн появилась не со стороны ворот, а с противоположной стороны здания. Она двигалась бесшумно, ведя под уздцы коня, а другой рукой приподнимая юбку. Только оказавшись скрытой большим дубом, она остановилась и взглянула на Роберта.
— Ты пришла, — выдохнул он.
— Да.
Больше, казалось, говорить не о чем; Роберт вскочил в седло и натянул поводья.
— Нам недолго ехать — тут совсем близко.
Так много времени прошло с тех пор, когда Дженн ездила по лесу в темноте… И еще этот ужасный холод! Дженн надела теплый жилет поверх платья и выбрала самый плотный, подбитый мехом плащ, и все равно она ежилась. Приходилось все время сгибать пальцы, чтобы не дать им окоченеть, и по возможности шевелить ногами, но особого эффекта это не давало. Еще час или около того, и она совсем лишится сил от холода.
Хорошее же начало путешествия в обществе Роберта!
Он молчал и просто ехал вперед, даже не глядя в ее сторону. Теперь, без накладной бороды и нищенской одежды, он, конечно, выглядел по-иному, чем в церкви. В первые мгновения их встречи Дженн охватило странное чувство: будто не было этих бесконечных лет разлуки, будто они продолжают свое долгое путешествие, которое никогда и не кончалось. Однако сейчас была зима, на земле лежал снег, клубы пара окутывали морды лошадей, и холод пронизывал все ее тело, добираясь даже до души…
Нет, время все-таки многое изменило. С этим ничего не поделаешь.
Они ехали не так уж долго, хотя временами Дженн казалось, будто прошла целая вечность. Наконец впереди послышались какие-то звуки: голоса, веселые и дружелюбные. Роберт продолжал хранить молчание, так что Дженн пришлось ждать, пока между деревьями не стал виден свет костров. Двух… нет, даже трех костров и еще нескольких фонарей.