— Ох, хотел бы я, чтобы здесь был Роберт, — пробормотал Финлей в пустоту пещеры.
— Зачем? — рассмеялся Патрик. — Чтобы научить тебя, как меня побить?
Финлей бросил на него ледяной взгляд.
— Я не нуждаюсь для этого в советах брата. Уверяю тебя, я вполне справлюсь и без чьей-то помощи.
— Тогда иди сюда и докажи это.
— «Побить» можно по-разному, — буркнул Финлей, но не смог удержаться от смеха. — Ладно, ходи. Не могу же я дожидаться тебя всю ночь.
— Финлей!
Он резко обернулся и увидел в двери в туннель свою мать. Она казалась усталой, но довольно улыбалась — и этого для Финлея было довольно. Не медля ни секунды, он бросился к ней; остальные тут же последовали за ним.
— Ну?
— Можешь теперь войти, — с улыбкой сказала Маргарет. — Фиона тебя зовет.
— С ней все в порядке?
— Конечно. — Маргарет рассмеялась и быстро обняла сына. — И с твоей новорожденной дочерью тоже.
— Дочь! — Финлей понимал, что улыбается совершенно по-идиотски, но ему было все равно. Он через плечо оглянулся на друзей. — Слышали? У меня еще одна дочь!
Финлей по пустым и холодным переходам спешил в свои покои. Откуда-то доносились голоса и звуки музыки; он чувствовал ту всеобъемлющую теплоту, что всегда была частью этого высокогорного убежища. Мало кто решался приблизиться к горам Голета, и в разгар зимы было даже трудно вспомнить, что в долинах лежал целый мир, мир, где ничего не было известно о горных отшельниках.
Дойдя до двери, Финлей увидел ожидающую его Марту. Она ничего не сказала, только жестом указала ему на спальню. Комната была хорошо освещена; Финлей сразу заметил, какой измученной выглядит его жена. Тем не менее она улыбнулась и сразу стала, несмотря на усталость, прекрасной. Финлей подошел к постели, осторожно присел и поцеловал Фиону.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Прекрасно, — прошептала Фиона, погладив его по щеке. — Познакомься со своей дочерью.
Фиона немного развернула лежащий рядом сверток, и Финлей увидел крохотное личико, утопающее в кружевах. Глазки малютки были закрыты, казалось, она погружена в глубокие размышления. Задержав дыхание, Финлей коснулся пальцем нежной щечки; в награду девочка еле слышно икнула. Финлей с широкой улыбкой снова повернулся к Фионе.
— Я уже начал беспокоиться. На этот раз все тянулось гораздо дольше. Ты уверена, что у вас обеих все в порядке?
— Все хорошо, уверяю тебя. Мне помогали твоя матушка и Марта, и даже Арли ждал за дверью на случай, если потребуется целитель. На самом деле иногда такие дела требуют времени. У меня сложилось впечатление, что твоя дочь — в отличие от своего отца — не так уж торопится вступить в этот мир.
Финлей усмехнулся и поудобнее уселся на постели, обняв Фиону за плечи. Поцеловав ее в лоб, он снова посмотрел на новорожденную девочку. Она выглядела такой… такой совершенной! Слишком прекрасной, чтобы быть настоящей…
— А где Хелен?
— С тетушкой Марты. Когда я в последний раз спрашивала о ней, она крепко спала. Думаю, стоит оставить ее там до утра. Успеет она еще нарадоваться на сестренку. — Помолчав, Фиона тихо добавила: — Прости меня, Финлей.
— Простить? — рассеянно переспросил Финлей, впервые за этот день почувствовавший покой и умиротворение. — За что, ради всех богов?
— Я знаю, ты надеялся, что родится сын. Финлей нахмурился и покачал головой:
— Не говори глупостей.
— Но…
— Брось. Я больше ничего об этом и слышать не желаю. А теперь отдохни. Мы ведь оба знаем, что худшее еще впереди. — Финлей скорее почувствовал, чем услышал тихий смех Фионы, положившей голову ему на грудь. С удовлетворенной улыбкой он продолжал: — Нас ждут бессонные ночи, когда эта малышка в отличие от родителей совсем не будет хотеть спать. Потом она начнет ползать и превратит нашу скромную обитель в поле непрерывной битвы. Потом она начнет говорить и нам придется отвечать на бесконечные вопросы. А уж когда она научится ходить!..
Фиона подняла голову и коснулась губами щеки Финлея.
— Ты всегда все видишь в радужном свете, верно? Только ты почему-то ничего не сказал о том, что начнется, когда наша дочурка начнет интересоваться мальчиками.
— Ну, — ухмыльнулся Финлей, — я рассчитываю, что к тому времени буду иметь достаточно опыта, отпугивая воздыхателей ее сестрицы.
Фиона рассмеялась.
Финлей протянул руку и погладил малышку по щечке.
— Ты уже выбрала ей имя? И сможешь участвовать завтра утром в Представлении?
— В Представлении смогу, хотя и не уверена, сколько последующих празднеств выдержу. Вы, мужчины, совсем не понимаете, чего стоят женщине роды.
— Ох, дорогая, — Финлей обнял разом и жену, и дочь, — ты начинаешь разговаривать совсем как Марта.
Если хочешь, в следующий раз я все время буду рядом с тобой, так что сам все увижу.
Фиона искоса взглянула на мужа и шутливо нахмурилась.
— Что, дорогой мой супруг, заставляет тебя думать, что следующий раз непременно будет?
Финлей открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого просто поцеловал Фиону. Всегда можно найти способ заставить логику замолчать и тем самым победить в споре…
Маргарет зевнула и поудобнее устроилась в кресле.
Жаль, конечно, что музыканты больше не играют, но время действительно позднее и почти все, участвовавшие в празднестве, уже отправились спать, так что пещера, от которой отходило с полдюжины туннелей, совсем опустела. В большинстве семейств были маленькие дети, а старики — джабир Уилф и его приятель Генри — ушли уже давно. Фиона тоже удалилась к себе, чтобы отдохнуть.
Прежде чем Маргарет успела отказаться, Патрик перегнулся через стол и снова наполнил ее кубок подслащенным горячим вином. Патрик — хороший паренек, хоть иногда бывает слишком энергичным и нетерпеливым. Он работал — и думал — со скоростью, вызывавшей у других изнеможение. Его длинные прямые светлые волосы никогда не бывали достаточно коротко подстрижены и при каждом движении падали ему на глаза. Может быть, больше, чем кому-то еще, Маргарет была обязана Патрику тем, что стала чувствовать себя как дома в этом странном месте, в окружении колдунов и их семейств. У него всегда находилось время, чтобы все ей объяснить, помочь понять, что же собой представляет Анклав. Однако, несмотря ни на что, не проходило дня, чтобы Маргарет не мечтала о возвращении в Данлорн.
— Знаешь, — тихо, чтобы не потревожить малышку, которая спала у него на руках, сказал Финлей, — я не уверен, что когда-нибудь привыкну к тому, чтобы быть отцом.
— То же самое говорил твой батюшка, — улыбнулась Маргарет.
— Правда? — Финлей поднял на нее глаза. — Когда?
— Обычно когда вы с братом затевали очередную потасовку.
— Ох… — Финлей усмехнулся и опустил голову.
— Хотела бы я, чтобы Роберт обзавелся такой же счастливой семьей, как и ты, — продолжала Маргарет. — Это могло бы изменить всю его жизнь.
Финлей кивнул, но не осмелился взглянуть на мать.
— Для этого еще есть время, матушка. Ему всего тридцать пять.
— А мне почти пятьдесят два, Финлей, — рассмеялась Маргарет. — И мне хотелось бы увидеть его детей своими глазами. Наверное, никаких новостей больше не было с тех пор, как пришло последнее известие от Мердока?
Когда Финлей ничего не ответил, заговорил, поднимаясь на ноги, Патрик:
— Нет, ничего больше.
— Но ведь прошло почти семь месяцев. Чем может Роберт быть так занят, чтобы даже не прислать весточки о том, что он жив? Достаточно уже и того, что пять лет его не было в Люсаре…
— Будь благодарна за то, матушка, — прервал ее Финлей, — что нам известно: он вернулся. Если бы не Мердок, мы бы вообще ничего не знали.
— Но нам по-прежнему ничего не известно о том, что Роберт затевает, — сказал Патрик.
— А он затевает? — пробормотал Финлей; его внимание было целиком поглощено дочерью.
— За эти пять лет Роберт переодетым пробирался в Марсэй не один раз и передавал нам известия через Мердока. Как я понимаю, он не может теперь явиться в Анклав, когда пожелает, но зачем так рисковать, проделывая весь путь до столицы? Для него нет места опаснее. И если он ничего не затевает, зачем нужно, чтобы архидьякон Годфри шпионил для него при дворе?