Конечно, в базилике находился малолетний герцог Эндрю; его тетка, леди Белла, крепко держала мальчика за руку, с другой стороны, как крепостная стена, высился Лоренс, барон Мейтланд. Их сопровождали друзья и слуги. Впрочем, они явились, конечно, чтобы оплакать вовсе не герцога, а его жену. Мальчик хорошо держался: он сидел неподвижно, с сухими глазами, и в продолжение всей заупокойной службы не отводил взгляда от установленного перед алтарем гроба матери, накрытого штандартом Россов.
Что удивило Нэша, так это обилие простого народа, набившегося в базилику следом за торжественной процессией. Некоторые, конечно, явились, чтобы просто поглазеть на красочное зрелище. Но остальные? Люди, казалось, искренне скорбели по усопшим и бросали сочувственные взгляды на осиротевшего мальчика и его красивую, хотя и суровую тетку. Может быть, простолюдины оплакивали одну из последних представительниц владетельного дома Россов?
Эти люди были, конечно, люсарцами, а не теми богатыми торговцами, что явились из Майенны следом за войском Селара, бедняками, слышавшими о странной судьбе Дженнифер: похищенной в детстве, чудесным образом найденной и возвращенной в родную семью. Испытывали ли они теперь печаль, рожденную прежней их преданностью древнему королевскому роду? Да, конечно, на протяжении многих поколений между правителями и народом существовала неразрывная связь… но разве не должна была она с течением лет ослабнуть?
Странно, что эти чувства сохранились в народе после двадцати лет власти завоевателей…
Когда была произнесена последняя молитва, хор начал траурное песнопение; звуки, казалось, заполнили весь древний храм до самых тонущих в темноте сводов. Люди начали расходиться — как и подобало, медленно и тихо. Нэш подождал несколько минут, потом покинул отведенную Гильдии скамью и осторожно пробрался сквозь толпу к тому месту, где стояла Белла. Она заметила его приближение, но не отвернулась.
— Примите мои соболезнования, миледи, — тихо сказал Нэш, заставив свой голос звучать печально. — Вы понесли огромную утрату.
Белла подняла голову, но руки племянника не выпустила.
— Благодарю вас, милорд советник. Я знаю, что вы были одним из немногих друзей, которых моей сестре было позволено сохранить. Я рада, что это было так.
— Я тоже, — пробормотал Нэш. — Как грустно, однако, что тот же человек, который спас ее в лесу и вернул вам, оказался виновником ее гибели.
На лице Беллы отразились противоречивые чувства, но она сказала только:
— Да, это так.
— И как себя чувствуете вы, ваша светлость? — Нэш взглянул на мальчика, который настороженно смотрел на него. За последние годы у Нэша не раз бывала возможность рассмотреть ребенка колдовским зрением. Было бы непростительной глупостью не делать этого. Вот и сейчас Нэш обратил внимание на ауру мальчика. Она, конечно, наличествовала; иначе и не могло быть с сыном Дженнифер. Однако ничего необычного Нэш не заметил — никакого намека на ту силу, которой обладала она, да и вообще никакой силы… Если мальчик, когда вырастет, и станет колдуном, его таланты будут незначительны, а значит, для Нэша не представят опасности.
Несомненно, будь его отцом не Ичерн, а Враг, аура Эндрю уже в этом возрасте просто сияла бы на фоне других благодаря дарам, полученным от обоих родителей.
Однако времени для дальнейшего наблюдения у Нэша не оказалось. К ним приближался Селар, и люди, окружавшие Беллу, с поклонами отступили назад. Король, как всегда, возвышался над толпой. Положив руку на плечо Кенрику, Селар собрался что-то сказать, но неожиданно Эндрю отскочил назад и ухватился за юбку тетки.
Однако испугал малыша не Селар, а принц. Через мгновение Эндрю, однако, выпустил руку Беллы и выпрямился; на его покрасневшем лице было написано что-то, очень сильно напоминающее гнев. Белла склонилась к племяннику:
— Что случилось, любовь моя?
Эндрю затряс головой, не сводя глаз с Кенрика.
— Он просто струсил, миледи, — ухмыльнулся Кенрик, делая шаг вперед.
На этот раз Эндрю не отступил.
— Не струсил, — бросил он. — Этого я не боюсь!
— Что ты сказал? — прищурился Кенрик.
На лице Эндрю отразилось нескрываемое отвращение.
— Это не заслуживает того, чтобы его бояться!
— Как ты смеешь! Я…
— Довольно, — рявкнул Селар. — Миледи, надеюсь, что к следующей нашей встрече вы научите племянника оказывать моему сыну должное почтение. Иначе мне придется заняться этим самому. Кенрик, Нэш, пойдемте.
Нэш мгновение помедлил, пристально глядя на юного герцога, потом повернулся и поспешил за королем.
Пламя в камине трещало и плевалось искрами, но, несмотря на исходящий от него жар, холод пробирал Нэша до костей; ледяной холод поселился и глубже, там, откуда ничто не могло его изгнать. Нэш смотрел в огонь, стараясь не обращать внимания на принца, метавшегося по комнате вокруг кресла, в котором сидел его отец.
Неужели она действительно мертва?
— Я этого не потерплю! Мальчишка без вас — ничто, сир! Тело, погребенное рядом с Ичерном… В самом ли деле оно принадлежало Дженнифер?
— Не принимайте его слов близко к сердцу, сын мой. Малыш только что потерял обоих родителей.
Союзницы больше нет…
— Это не извиняет его поведения, отец, вы же знаете! Он слишком долго ждал. Если бы он уже наложил на нее Узы, она…
— Он расстроен, горюет по матери. Выкиньте его из головы, принц.
Она была бы жива.
— Как вы можете так говорить? Должен ли я проглотить такой урон своей чести?
Она принадлежала бы ему.
— Герцог Эндрю — ребенок, — рявкнул Селар. — Младенец, ничего более. Я не позволю вам мстить пятилетнему малышу, да еще в день похорон его родителей.
Кенрик остановился перед креслом Селара; лицо его все еще было возбужденным из-за воображаемого оскорбления.
— Но, отец…
— Довольно. Подождите немного, сын мой. Всего год. Мы заберем его ко двору и сделаем вашим пажом. Его ждет несколько суровых уроков, обещаю. А теперь успокойтесь. Когда вы повзрослеете, то убедитесь: гораздо мудрее превращать людей в своих друзей, чем во врагов. Чем издеваться над мальчишкой, лучше сделайте его своим союзником. Это и будет самая изощренная месть.
Нэш поднял глаза на короля, но тот не смотрел на него. Все его внимание поглощал сын. Кенрик, надувшись, поклонился и вышел из комнаты. Селар снисходительно рассмеялся и развел руками, словно извиняясь перед Нэшем.
— Он еще так молод, сир. Он научится обходиться с людьми.
— И все же чертовски странно, что сын Ичерна так себя повел, как вам кажется, Нэш? — Селар откинулся в кресле и переплел пальцы. — Не могу прогнать мысль, что старый козел наплел своему мальчишке что-то совсем нелестное для Кенрика.
— Бросьте, сир. Что мог он сказать? Принц слишком молод, чтобы наступить кому-то на мозоль. — Это вовсе не соответствовало действительности, но Нэш счел излишним посвящать короля в проделки сына.
Селар рассмеялся:
— Конечно, вы правы. Да, все же стоит забрать юного Эндрю ко двору на следующий год. В любом случае пора начинать его образование. А теперь, — король выпрямился в кресле и вопросительно посмотрел на Нэша, — скажите мне, когда мы отправимся на север? Мне не терпится посмотреть, что уже удалось сделать с войском. Мы ведь выступим через месяц, как и намечалось?
Нэш чуть вслух не застонал, но вовремя одернул себя. Этот король, такой могущественный, внушающий такой страх, мог думать только о двух вещах: своем сыне и этой проклятой войне с Майенной. Будь это возможно, Нэш с радостью отказался бы от всей затеи: он всегда считал замысел Селара никуда не годным, не говоря уже о том, что затраты были ужасно велики — затраты и золота, и, что более важно, драгоценного времени. Однако, чтобы достичь цели, можно было и постараться. Единственный способ выманить Врага из укрытия — бросить ему такую приманку, чтобы тот не устоял перед соблазном схватить ее.