– Мы должны отправиться за Дженной. И вернуть ее. Именно это мы и должны сделать.
Сара уронила лопатку, которой копала ямки для рассады. Совок со звоном упал прямо на ногу Альтеру. Призрак поспешно отступил.
– Септимус! – воскликнула Сара. – Ты никуда не отправишься! Мне и так тяжело, что Джо-Джо, Сэм, Эд и Эрик бегают по лесу, как дикари, и занимаются бог знает чем. Они меня почти не навещают! Нико вот тоже ушел куда-то с Рупертом Гринджем испытывать какую-то лодку и до сих пор не вернулся, хотя обещал появиться еще на прошлой неделе, чтобы отвезти Дженну к тетушке Зельде. Вдруг с ним что-нибудь случилось? Я так волнуюсь… А тут еще Саймон и Дженна исчезли… – И Сара залилась слезами.
Сайлас бережно обнял жену.
– Любимая, ну хватит, не надо так переживать. Все образуется, – прошептал он.
– Сейчас же схожу и принесу тебе чашку хорошего чая с ячменным пирогом, – сказала Салли, – и все сразу станет хорошо, вот увидишь! – И она засеменила на кухню.
Но Сару ее слова не успокоили.
– Саймон и Дженна… исчезли… – надрывалась она. – Ну почему? Ну почему Саймон это сделал? Зачем он ее увез?
Альтер положил свою бестелесную руку на плечо Септимусу.
– Пошли, парень, – сказал он. – Оставим твоих родителей ненадолго одних. Отведи-ка меня к Марсии.
Септимус и Альтер вышли из Дворца и направились по Змеиной канаве, которая вела к реке.
Замок был окружен водой. Его воздвигли на внутренней стороне широкой излучины реки, но после строительства стен выкопали еще что-то вроде рва. Ров был широкий и глубокий, его заполняла вода, потому что с обеих сторон он впадал в реку. Здесь местные жители очень любили рыбачить, а летом – купаться. Недавно они соорудили длинные – до самой середины рва – деревянные мостки, чтобы дети могли нырять с них. А предприимчивый Руперт Гриндж начал сдавать в прокат свое новое изобретение – маленькие лодочки с педалями для тех, кто любил часами плескаться в воде. Эти катамаранчики так и прозвали – «руперты». Развлечение стало очень популярным среди жителей Замка, за исключением двоих: Уизела Ван Клампфа и его домоправительницы Уны Браккет, которые имели несчастье жить по соседству с новым пирсом и лодочным складом, где хранились «руперты».
Септимус слишком хорошо знал дорогу к домику профессора Ван Клампфа, хотя лучше бы он ее не знал. Как только мальчик стал учеником Марсии, волшебница начала каждую субботу посылать его к профессору за новыми составными частями от Тенеловки. Но даже если у профессора и была готова какая-нибудь часть (что случалось весьма редко) и он отдавал ее Септимусу, Уна Браккет подстерегала его у двери и требовала вернуть назад. Она вопила, что ни за что нельзя доверять мальчишке такую ценную вещь. Якобы Марсия должна сама прийти и забрать ее. Между Марсией и Уной разгорелась заочная борьба, а Септимус метался между ними, как воланчик. И так каждую субботу. Септимус стоял возле дома профессора Ван Клампфа и ждал столько, сколько мог выдерживать насмешки разжалованных солдат из Молодой армии, которые вечно болтались у пирса и на спор ныряли в воду.
В конце концов, к облегчению Септимуса, Альтер посоветовал Марсии сдаться и самой забирать готовые части изделия. Может, Уна Браккет и права, сказал он. Тенеловка на самом деле очень сложное магическое устройство, поэтому несправедливо взваливать на Септимуса такую ответственность. А чтобы позлить Уну, Марсия время от времени приходила без предупреждения самым ранним утром.
Полчаса назад мальчишки с пирса наблюдали такую картину: волшебница пришла по Змеиной канаве и злорадно дернула за веревочку на двери профессора Ван Клампфа. Марсия долго ждала снаружи, рассерженно притопывая по булыжной дороге ножками в туфлях из кожи фиолетового питона. Изнутри доносились шарканье и ругань, пока Уна Браккет (которая по долгим и настойчивым звонкам догадалась, что на пороге стоит Марсия) не открыла дверь. Не прошло и года.
А теперь Септимус снова появился у этой двери, и в компании Альтера ему было не легче. По вполне понятным причинам призрак решил остаться невидимым для задиристых мальчишек. Но у Септимуса, в его ярко-зеленой одежде с блестящим серебряным поясом, такой возможности не было.
Естественно, очень скоро с пирса понеслись окрики и пронзительный свист.
– Эй ты, совсем нос задрал?
– Зеленое пузо, зеленое пузо!
– Эй, гусеница! Че тут опять забыла?
И так далее и тому подобное. Септимус отчаянно боролся с желанием превратить их всех самих в гусениц, но это было против правил магики, и мальчишки это знали.