Кивнув, она ушла, а он так и остался сидеть у камина с бокалом рома в руке, всматриваясь в языки пламени.
Бабушки Эмбер не стало через три года. Ее похоронили в фамильной часовне. Герцог пережил ее на двадцать лет и упокоился рядом. Он умер летом, и гроб просто утопал в розах. Алые и белые… Кровь и невинность… С тех пор Веро не любила розы – они напоминали ей о боли утраты.
Девушка задумчиво смотрела на портрет. Сейчас уже редко встретишь такое одухотворенное лицо. После войны мир очень изменился. Развитие науки способствовало тому, что драконы частично потеряли способность чувствовать правду, да и мир с каждым новым техническим изобретением переставал быть сказочным и благородным.
– Привет, – тихо прошептала она человеку на портрете. – Я все-таки приехала.
Ей показалось, или улыбка стала чуть шире. Девушка хотела добавить еще что-то, но ее прервал звук шагов. Нахмурившись, она повернулась. Так и есть, дядя решил показать картины одному из гостей. Дерек фон Эйсен, который шел рядом с хозяином, его лицо выражало вежливый интерес, но было заметно, что глава Обвинителей явно равнодушен к столь значительному собранию шедевров.
– Ника? – Эдвард удивленно посмотрел на племянницу. – А ты что здесь делаешь?
– Решила посмотреть, что нового.
– В отделе семейных портретов?
Эдвард приподнял брови. Веро хмыкнула:
– А вдруг ты наконец-то решил увековечить себя и Терезу.
– Вряд ли… – Поджав губы, дядя покачал головой. – Я так и не смог найти подходящего художника.
– Потому что ты ищешь модерниста в нашей стране, – усмехнулась девушка. – Подумать только! Модерниста! С нашей-то чопорностью и следованием традициям!
– Интересный портрет. – Вдруг заинтересовавшись, Дерек подошел ближе к Веро. Фернанд Амстел? Я не ошибся?
– Да, вы его знали?
Девушка настороженно посмотрела на мужчину. Фон Эйсен пожал плечами:
– Немного… я начинал работать в Цитадели, когда он возглавлял Совет Пятерых. Его решения всегда вызывали восхищение.
– Да, отец не оставлял никого равнодушным. Его либо обожали, либо ненавидели, – кивнул Эдвард. Веро опустила голову, скрывая всю ту бурю чувств, каждый раз охватывавшую ее, когда кто-то упоминал о герцоге Амстеле.
Дядя хотел еще что-то добавить, но его прервал вбежавший в галерею парень, ранее замеченный Веро на парковке:
– Простите, мессир Амстел, приехала ваша жена.
Эдвард еле заметно скривился, кивнул и повернулся к гостю:
– Прошу меня извинить. Моя племянница с удовольствием покажет вам картины.
Не дожидаясь ответа, он поспешил выйти. Веро проводила его убийственным взглядом и повернулась к Дереку:
– Как мило с его стороны… Выпьете?
– Коньяк, если возможно.
– Конечно! – Девушка подошла к небольшому глобусу, скромно стоящему в углу, и откинула его верхнюю половину. Открыв соответствующие бутылки, она плеснула в бокалы, стоящие в специальных углублениях, и протянула один своему собеседнику. – Извините, но бокалы лишь для рома, коньячные занимают слишком много места.
– Ничего страшного, – отозвался он. – Спасибо.
– Ваше здоровье!
Веро сделала глоток. Дерек внимательно посмотрел на девушку:
– Почему вы решили выехать на встречную полосу?
– Чтобы не лишать вас удовольствия погнаться за мной и получить штраф за превышение скорости.
– Мне показалось, что было еще что-то…
– Вам показалось.
Она снова поднесла бокал к губам. Тепло пробежалось по горлу куда-то вниз, корица и гвоздика отозвались пряным послевкусием.
Дерек последовал её примеру, привычно раскатывая коньяк по языку:
– Вы же не знали, что за рулем буду я. Хотели напугать Винсента?
– Ну что вы! Всего лишь пощекотать ему нервы… – Веро мило улыбнулась и решила заключить перемирие. – На самом деле мне несколько неловко, что за рулем были вы. Поверьте, если бы я знала, то не стала бы так вас пугать.
– Даже не знаю, радоваться ли мне вашим благим намерениям или обидеться за то, что считаете меня трусом, – притворно вздохнул он.
Веро рассмеялась:
– Просто примите эту фразу как извинение за мою слегка гм… детскую выходку, – она и не заметила, как стала подражать деду.
– Хорошо.
Фон Эйсен отсалютовал ей бокалом. Девушка повторила его жест, допила ром и, поставив бокал на каминную полку, вопросительно посмотрела на своего спутника.
– Портреты или пейзажи?
– Что? – не понял тот.
– Вас интересуют портреты или пейзажи?
– Меня интересует, почему вы приехали одна.
– Простите?
Она ошарашенно посмотрела на него.
– Как правило, на такие сборища приезжают парами. Ну, там, знаете, муж или парень…