— Я продумал все, пока шел за вами.
Улыбка Джун погасла.
— А как вы обо всем узнали?
Бретт отвернулся, очевидно почувствовав неловкость. Наверное, боится показаться героем, подумала Джун, и при этой мысли что-то дрогнуло в ее душе.
— Робину не понравилось, что вы пошли обедать с этим парнем. Хотя он не думал, что Уолтер может быть опасен. Он сказал, что этот малый любит хорохориться, пускать пыль в глаза. И все же неизвестно почему я последовал за вами к «Черному лебедю».
Джун удивленно взглянула на него.
— И с тех пор вы за нами следили?
— Только начиная с высказывания о рае.
Боясь расхохотаться и спугнуть этот мало-мальски откровенный разговор, Джун только и сказала:
— Благодарю вас.
— Вы уже благодарили меня.
— И все равно недостаточно. Я испугалась, Бретт. Я старалась держать себя в руках, но, честно говоря, я испугалась.
Он протянул руку и, коснувшись подбородка, чуть приподнял голову Джун.
— С вами все в порядке.
Когда она встретила его взгляд, ее сердце ухнуло куда-то вниз. Джун быстро вздохнула и отвела глаза.
— Я рад, что вы не поддались обаянию этого парня, — сказал Бретт и, встав, склонился над поручнями.
— О каком обаянии вы говорите? — Джун тоже встала и прислонилась к поручням спиной. — Он совершенно не моего типа.
— Признаться, миз Джун, я думал, парнями именно такого типа вы и увлекаетесь.
От того, как он произнес ее имя, Джун показалось, что у нее за спиной заблестели звезды, хотя еще ни одна из них не озарила темное небо. Она покосилась на Бретта и обнаружила, что он смотрит на нее с усмешкой.
— Ладно, допустим, я увлекаюсь парнями именно такого типа. Но не этим же парнем в частности. И меня никогда нельзя было загипнотизировать всякой чепухой вроде «уступите своим желаниям». Ему хотелось показать мне все, что он продал, похвастаться всеми своими успехами. Поверьте, я знаю, что такое амбициозность. Это не то. Его похвальба оставляет жалкое впечатление.
— Когда у людей нет ничего внутри, они компенсируют свою пустоту всякой внешней ерундой.
Джун слегка наклонила голову.
— Значит, поскольку я езжу на «мерседесе» и ношу часы с бриллиантами, у меня нет ничего внутри?
Бретт снова налег на поручни.
— Я говорю не о вас. Я говорю о тех, кто этим кичится.
— А-а-а…
Они стояли теперь так близко, что, подайся она немного вперед, их губы непременно встретились бы. При этой мысли в Джун все возликовало и ожило.
— Джун! — тихо окликнул ее Бретт.
— Да?
— Не смотрите на меня так, не то я снова вас поцелую, а ведь никто из нас в действительности этого не хочет. Разве не так?
Джун моргнула. Сердце ее стучало с сумасшедшей силой.
— Конечно, так.
Бретт выпрямился и отпил из бутылки.
— Вы можете остаться здесь на ночь, если хотите. Не Бог весть что, конечно, — всего лишь корабельная койка…
— Это было бы замечательно. Правда, — добавила Джун, уловив в его взгляде недоверие.
— Я хочу сказать, там только одна комната.
— Великолепно.
— И открытый душ.
— Мне все равно.
Бретт продолжал недоверчиво смотреть на нее, поэтому она добавила:
— Послушайте, у меня был нелегкий вечер. Я могла бы попросить вас отвезти меня в какой-нибудь отель, но, мне кажется, я за сегодняшний вечер уже наездилась. И, кроме того, — тихо сказала она, — я не хочу сегодня вечером оставаться одна. — Джун откашлялась. — Но душ мне необходим.
Бретт кивнул, на несколько мгновений задержав на ней свой взгляд. Очевидно, все еще сомневался, не передумает ли она.
— Душ за углом. Идемте, я покажу.
Джун последовала за ним, и с той стороны, где строение выходило на океан, обнаружила выгородку, приспособленную под душ.
— Ну и ну, оказывается, вы не шутили, говоря о душе на свежем воздухе.
— Нет, я никогда не шучу с такими женщинами, как вы.
Джун вопросительно посмотрела на него, но Бретт проигнорировал ее взгляд.
— Отсюда никто вас не увидит и вы не увидите никого. Если вы не прочь мыться почти в полной темноте, можете чувствовать себя здесь в полной безопасности. Хотите пойти первой?
— Конечно.
— Я дам вам свою рубашку, но насчет шорт… Не думаю, что они вам подойдут.
— Я останусь в этих, а вот свежая рубашка — это то, что надо. — Джун опустила глаза, потом снова взглянула на него. — Спасибо, Бретт.
— Не стоит благодарности. Шампунь и мыло на полочке, сейчас я принесу вам мочалку, полотенце и рубашку.
Вскоре Бретт принес все, что обещал, и оставил Джун одну. Боже, могло ли ей когда-нибудь прийти в голову, что она будет вести себя с такой безрассудностью?