— Значит, больше мы не целуемся?
— Нет.
— Тогда, пожалуй, не стоило и начинать, — сказала она, силясь придать своему голосу шутливость.
— Возможно. Итак, вернемся к моему вопросу: какая вы, Джун?
Она задумалась. Конечно, ей ничего не стоило рассказать о своей фирме, но говорить о себе — совсем другое дело.
— Я очень много работала, чтобы добиться того, чего я добилась. Я благоразумна, настойчива, способна к самосовершенствованию.
Бретт молчал. Казалось, он взвешивал ее слова на невидимых весах, пытаясь определить, насколько они правдивы. Но она сказала ему правду, чего еще он ждет от нее?
— Если это все, что вы о себе думаете, тогда вы, должно быть, не знаете себя.
— Конечно, я себя знаю, — уверенно возразила Джун.
Бретт прикоснулся к кончику ее носа.
— И все-таки вы мало себя знаете. Подумайте об этом на досуге. Вас отвезти в отель?
— О да, буду вам очень признательна. Подождите минутку, я заберу в конторе то, за чем приехала.
Джун быстро схватила первую подвернувшуюся под руку папку и вернулась к бассейну. Завидев ее, Бретт встал и направился к воротам. Ей хотелось предложить ему заехать в паб «У Джека» и чего-нибудь выпить, но Джун не решалась, боясь, что выкинет какую-нибудь глупость: бросится ему на шею или даже разрыдается.
Его непонятный вопрос о том, какая она, как ни странно, поселил в ней ощущение неуверенности и дискомфорта. И она, крепко держась за Бретта, молчала всю дорогу, пока они мчались к отелю.
Но, когда Бретт остановил мопед, Джун с удивлением услышала собственный голос:
— Не хотите ли зайти в бар и что-нибудь выпить?
Он взглянул на отделанный мрамором подъезд отеля, на сверкающие чистотой стеклянные двери и покачал головой.
— Не мой стиль, миз Джун.
Бретт протянул руку и отвел прядь волос, упавшую ей на щеку. Джун качнулась в его сторону, ожидая поцелуя, но Бретт сказал только: «Спокойной ночи», — и мопед резко взял с места.
Джун вошла в вестибюль и поднялась к себе в номер. Она вышла на балкон, села и, глядя на усыпанное звездами небо, задумалась. А в самом деле, какая она? Разумная, практичная, настойчивая, во всем стремящаяся к совершенству. Но все это так или иначе касается ее работы. Ну а вне работы?
И тут Джун пришла к ошеломляющему выводу: все, что она собой представляет, так или иначе связано с ее профессиональной деятельностью. А ее реальные, так сказать, человеческие заслуги? Они-то каковы? Она не вылечила ни единой души. Не дала свободы ни человеку, ни дельфину — никому.
Так кто же она, Джун?
Она вернулась к основному и совершенно очевидному. Она — женщина. Романтик в душе. Это свойство своей натуры Джун не считала достоинством и потому тщательно скрывала, но здесь оно выплеснулось наружу. Здесь она была одинокой романтически настроенной женщиной, которой не хочется ничего, кроме таких вот поцелуев. И не просто хочется — она нуждается в них, ей без них плохо. Ну вот, она сорвала все покровы, она увидела себя обнаженной, и это зрелище ей не очень понравилось.
Завтра она скажет Бретту, что она женщина, которая довольна своей жизнью, вот и все.
На следующее утро Бретт, заметив направляющуюся к нему Джун, ощутил, как в нем поднимается приятная теплая волна. В руках у Джун была сумка со снаряжением для подводного плавания.
— Доброе утро, — сказала Джун, опуская сумку.
— Привет.
Дельфин высунул голову из воды и приветствовал ее характерным прищелкиванием. Джун рассмеялась. До чего же приятный смех у этой женщины, подумал Бретт. А от ее улыбки он испытал новый прилив тепла. И как же трудно снова не наброситься на нее с поцелуями!
— И тебе доброе утро, Найси, — продолжала Джун, усаживаясь на край бассейна и протягивая к дельфину руки. — Я хочу потрогать его.
Хорошо бы она захотела потрогать и меня, пронеслось в голове Бретта. Он вздрогнул, представив, как тонкие пальцы Джун касаются его, особенно некоторых частей его тела.
Найси тем временем опять скрылся под водой и плавал кругами, не торопясь удовлетворять желание Джун.
Бретт скользнул в бассейн и похлопал ладонями по поверхности воды. Джун, опустившись на колени, повторила его движение. Найси зигзагом проплыл по водоему и высунул голову прямо перед Джун.
— Думаю, он не на шутку в вас влюбился, — заметил Бретт.
Джун пожала плечами.
— Я не принадлежу к тому типу женщин, которые вызывают у людей или у животных необыкновенную страсть.
— Это вы сказали. Эй, Найси, смелее. Ты же хочешь поцеловать ее.
Найси подплыл ближе и прижался кончиком носа к щеке Джун. От удивления у Бретта расширились глаза. А Джун коснулась оставленного дельфином мокрого пятна на щеке и, выпрямившись, в полном восторге воскликнула: