— Поттер, стоять, идиот! У меня еще остались вопросы. Например, как Малфой добрался до драконов? И как он смог протащить их в Министерство? Сомневаюсь, что драконов, весящих тонны, можно укрыть под дезиллюминационным заклинанием.
Возвращение к привычному грубому тону, похоже, помогло и Гермионе, и Гарри прийти в себя. Гермиона глубоко вдохнула, пока Гарри пытался сосредоточиться.
— Малфой скорее мертв, чем жив, — выдал он. — Целители не уверены, выкарабкается ли он, и, думаю, для него было бы лучше, если бы он умер. Не представляю, что он сможет поправиться после таких повреждений. Он так обгорел, что напоминает обугленный кусок тоста.
— Гарри! — возмутилась Гермиона.
— Извини. — он сглотнул. — В общем, мы проверили его палочку на применение заклинаний. Он наложил империо на одного из владельцев и забрал обоих китайских огненных драконов. Драконоводы и владельцы используют специальные наушники, через которые управляют своими питомцами. Особое заклинание накладывается на драконов, пока они еще в яйце. Тогда они слушаются любых приказаний, передаваемых этим способом. Разумеется, темномагическое заклинание, поскольку часть его базируется на империо. Мы уже отправили наших людей проверить всех владельцев.
Гермиона, наконец, отвела взгляд от Северуса и облизала губы — неосознанный жест, заставивший его внутренне задрожать.
— А как он протащил их в Министерство?
— О, а вот это было очень сложное заклинание, правда, наложил его хозяин драконов, даже если и не по своей воле. Когда-то оно было придумано особо одаренным контрабандистом, чтобы перевозить больших зверей из точки А в точку Б. Как все ящероподобные, драконы тоже зависят от тепла окружающей среды. Температура их тела искусственно снижается, пока они не впадают в оцепенение. Затем их обездвиживают стазисом, а потом… — Гарри выдержал значительную паузу, — их уменьшают. Малфой просто засунул в сумку миниатюрных дракончиков и под чарами необнаружения прошел в Министерство. После чего подождал, пока чары, сдерживающие бестий, ослабеют. Обычно через пару-тройку часов заклятие спадает, а драконы просыпаются очень-очень разозленными, как мы все убедились.
Гарри, не спуская с Северуса глаз, медленно попятился к двери.
— Думаю, мне действительно пора идти. И так потерял много времени. А раз у вас, похоже, все в порядке…
— Исчезни, Поттер, — проворчал Северус.
— Вы должны быть со мной повежливее, не то я расскажу Рите Скитер, что вы до этого говорили Гермионе… — сказал Гарри.
По мнению Северуса, паршивец выглядел слишком уж довольным. И почему он не возмутился, что его бывший профессор добивается ответного чувства от его подруги?
— Если вы так поступите, я выложу ей, насколько отвратительно вы варили зелья, — прошипел Северус.
— Да это-то она давно знает. Я сказал, что во всем виноват учитель. Он просто ни на что не годился… — и Гарри так быстро шмыгнул за дверь, что Северус даже не успел схватиться за палочку, лежавшую натумбочке. На всякий случай Северус все же наложил на дверь заклинание и молча смотрел на Гермиону, нервно кусающую губу. Он до сих пор считал это ужасной привычкой, но, может, только потому, что сам с удовольствием занялся бы ее губами. Это стало бы неплохим началом, думал он. Казалось, Гермиона не могла отвести от него взгляд, но это был не взгляд кролика перед удавом, а скорее, взгляд карточной королевы на своего слугу. Завопит ли она вдруг: «Отрубите ему голову!»? Северуса раздражало, что она молчит. Если бы Гермиона болтала или по-прежнему злилась на него, ему было бы спокойнее.
— Значит, ты сделал это для меня, — наконец печально произнесла она.
Проклятье! Почему она так расстроилась? Что опять не так? Разве не каждая женщина хочет мужчину, готового ради нее бороться с опасностью?
— Не только, — отозвался Северус. — Я не знал, как долго ты будешь цепляться за идиотскую мысль, что мне надо узнать жизнь, — последние четыре слова он презрительно выплюнул. — Но я хотел удостовериться, что когда ты признаешь безумство своей идеи и примешь мои ухаживания, нам не будет угрожать ничего серьезнее твоих пустоголовых друзей, которых, возможно, уже сейчас созывает Поттер, чтобы спасти тебя из моих лап.
— Я до сих пор не желаю, чтобы за мной ухаживали, — серьезно произнесла Гермиона, и в груди Северуса что-то сжалось.
— И это все? Было приятно тебя повидать, но наши пути отныне расходятся? — Разочарование заставило его голос звучать хрипло.
Гермиона вздохнула, протянула руку и прикоснулась к его щеке.
— Для такого умного мужчины ты порой ведешь себя чрезвычайно глупо, — сказала она и слегка улыбнулась. — Это означает, что мне не нужны конфеты и букеты. Я самостоятельная и финансово независимая, мне не нужен ухажер. Мне нужен партнер, с которым я могу разговаривать, спорить и смеяться. Кто-то, кто меня знает, слышит и порой оставляет в покое. И любит. Мне кажется, ты очень подходишь под это описание. — она залилась краской. — То есть, если ты все еще хочешь меня, после того как я на тебя накричала. И, прежде чем ты что-то скажешь, предупреждаю: я склонна ругаться на кого-то, если испугалась за него или он натворил что-то ужасно глупое.
— А ты в своем описании ничего не забыла? — сухо спросил Северус и потерся щекой о ее ладонь.
— И что же?
— Например, что у меня заслуживающие восхищения накачанные ноги…
Гермиона тихо засмеялась.
— О да, верно. Не забыть бы и про невероятно аппетитный зад, и на удивление широкие плечи. Пара килограммов на ребрах тебе не помешали бы, но в целом выглядишь неплохо.
— Боюсь, у тебя преимущество, — пробормотал он. — Ты уже наизусть выучила мое тело, достойное Адониса, да еще и — позволь заметить — изнутри и снаружи, а я до сих пор в неведении. А вдруг мне достанется книзл в мешке?
Глаза Гермионы опасно засверкали из-за переполнявших ее противоречивых чувств. С одной стороны, он задел ее женское самолюбие, с другой — развеселил.
— Что ж, Северус, ничего не поделаешь. Дареному гиппогрифу под хвост не заглядывают.
Северус намеренно оглядел ее.
— Уж умирающему мужчине ты вполне могла бы позволить увидеть хоть чуть-чуть, — сказал он и запустил руку прямо ей под майку.
Гермиона оттолкнула руку, но рассмеялась.
— Ни в коем разе не позволю тебе никаких вольностей, Северус Снейп! Если ты не заметил, мы в Святом Мунго!
— Тогда спроси моего целителя, когда меня выпишут.
— Я твой целитель! В конце концов, я изучала колдомедицину, и мне вполне доверяют даже такого знаменитого пациента, как ты. И я подумываю оставить тебя тут еще на пару дней, раз уж ты при смерти. — Гермиона склонила голову и лукаво усмехнулась.
— На самом деле я чувствую себя уже намного лучше, — серьезно произнес Северус. — Может, ты меня хотя бы поцелуешь? Вдруг тебе повезет, и эта ужасная лягушка превратится в красавца-принца?
— Надо подумать, — Гермиона нахмурилась. — Хотя мне вполне хватит упрямого, своенравного, весьма деспотичного Принца-полукровки.
Северус застонал:
— Я уже никогда не избавлюсь от этого проклятого имени?
— Похоже, нет, — радостно подтвердила она и наклонилась, чтобы прижаться губами к его губам.
Десять минут спустя в палату вломились два целителя с палочками наготове и встали как вкопанные, словно налетев на стену. Старший из них смущенно закашлялся.
— Простите, мне очень жаль. У профессора так резко усилился пульс и дыхание. Тревога в кабинете целителей… дверь закрыта и… думаю, нам лучше уйти.
— Очень хорошая идея, — сказала слегка запыхавшаяся и покрасневшая Гермиона.
Совершенно довольный Северус скрестил руки за головой и скривил губы.
Жизнь была прекрасна.
*
Когда Северус пришел, приемная была пуста, хотя Гермиона должна была ждать его. Он огляделся и снял мантию. Как бы зима ни сопротивлялась, последние дни апреля были теплыми.