«Может, срочный вызов», — подумал Северус, как вдруг услышал голоса из кухни.
— Миона, я тебя прошу! Тебе не обязательно вешаться Снейпу на шею только потому, что у нас с тобой не вышло! Я же еще рядом! Если хочешь, снова можем начать встречаться. Секс был не таким уж плохим, я считаю.
— Значит, ты считаешь? — голос Гермионы казался настолько ледяным, что Северус подивился, как окна не покрылись инеем. — А теперь послушай меня, Рон. Во-первых, я не вешаюсь Северусу на шею. В отличие от наших с тобой явно необдуманных отношений, в которые мы кинулись сразу после войны, чувства между ним и мной развивались медленно и стали чем-то… действительно драгоценным. И я их ценю. Просто замечательно, что ты рядом. Ты опять порвал с Лавандой? В который уже раз? Извини, я потеряла счет вашим расставаниям. И если ты полагаешь, что я прыгну к тебе в постель, только чтобы вспомнить старые времена или потому что у тебя опять нет секса, а ты вдруг вспомнил, что я женщина, тогда я тебе советую немедленно исчезнуть!
Северусу захотелось поаплодировать, но он только прислушался.
— Но, Миона!.. — заныл рыжий. — Это же от-вра-ти-тель-но! Ты и Снейп… Ты забыла, что он сальноволосый мерзавец, который всегда относился к нам как грязи? Он несправедливый, несдержанный и… и… уродливый! И… ты спишь с ним, с этим ублюдком?
— Я не забыла! — казалось, стало еще холоднее. — Да, он был несправедлив к нам. Но даже когда мы оскорбляли его, он защищал нас, если ты не заметил. А если ты задумаешься, то тебе — возможно! — станет ясно, что он не мог относиться к нам так же, как к своим любимчикам, потому что был шпионом! И если ты еще раз заикнешься о том, что у него сальные волосы или отвратительный вид, я нашлю на тебя проклятие, по сравнению с которым канарейки на шестом курсе покажутся тебе детской игрой! Уходи, Рон, и пока лучше не показывайся мне на глаза, если тебе дорога наша дружба!
Очевидно, она подкрепила свои слова действием, поскольку Уизли буквально вылетел из кухни и промчался мимо Северуса, который стоял за дверью, даже не заметив. Северус вышел и облокотился о косяк, глядя на Гермиону. Видимо, она была в ярости, судя по тому, как разгневанно шагала туда-сюда.
— И у него хватило наглости! — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Просто приходит и думает, что может уложить меня в постель! — она со злостью махнула рукой и, резко повернувшись, испугалась, увидев Снейпа. — Северус! — воскликнула она.
— Он самый, — произнес он, отрываясь от косяка и хищной походкой направляясь к ней.
— Ты слышал это представление?
— Я подслушивал, — признался он. — И да, мне понравилось, как ты осадила рыжего придурка. Мое мужское самолюбие удовлетворено. — он обхватил ее за талию и посадил на стол. — Вот только мне не нравится, что в одном он ошибся. Но я надеюсь быстро исправиться, если ты не намерена остановить меня. — он поцеловал ее по-прежнему нахмуренный лоб и вкрадчиво произнес: — Стол вполне подойдет, нам необязательно идти в кровать…
— Я с тобой полностью согласна! — Гермиона обняла его за шею и притянула ближе. — И, кстати, ты совсем не уродливый! — почти злобно, совсем как Пушок, проворчала она. — У тебя фантастические глаза, — и она поцеловала его в веки. — И весьма аристократичный нос, — лукаво ухмыльнувшись, Гермиона запечатлела поцелуй и там. — И совсем не сальные волосы, если ты не потеешь, — она взлохматила его волосы руками, невольно чуть сильнее потянув, когда он приласкал нежную кожу за ушком губами и своим аристократическим носом.
— Надеюсь, тебя это не особо смущает, поскольку сегодня вечером я непременно собираюсь вспотеть, — низким голосом произнес он ей прямо в ухо, отчего ее кожа покрылась мурашками.
— Ты меня заинтересовал. — она ненадолго оторвалась от него, чтобы взмахом волшебной палочки запечатать входную дверь. — Не хочу, чтобы нам мешали, — ухмыльнувшись, произнесла она.
— Как… предусмотрительно.
Большой палец Северуса скользнул по ее щеке, достиг рта, и Гермиона поймала его губами. С тихим стоном Северус наклонился к ней и припал к губам. Он стягивал ее жилетку, лаская ключицы, пока Гермиона мучительно медленно расстегивала пуговицы его рубашки.
Ее майка не понравилась Северусу — она была явно недостаточно эластичная и не позволяла дать волю рукам. Он зарычал, и майка тут же исчезла от невербального заклинания. Но Северус даже не обратил на это внимания, он был занят грудью Гермионы, идеально помещавшейся в его руках, и темными возбужденными сосками. Он не знал, заставил ли он исчезнуть бюстгалтер вместе с футболкой, или же Гермиона не надела его сегодня, но в любом случае Северусу это понравилось. Он наклонил голову, и его теплое дыхание скользнуло по нежной коже, прежде чем он припал к ней губами.Северусу понравилось, что Гермиона задрожала и выгнулась навстречу. Ему нравился ее вкус, ее тихие вздохи, сумасшедшее сердцебиение. Белый, почти незаметный шрам от левой груди до ключицы привлек его внимание. Северус осторожно провел по нему пальцем.
— Отдел тайн, Долохов, — хрипло сказала Гермиона и отвела взгляд.
Северус оторвался от ее груди, чтобы обхватить руками лицо и поцеловать. Он не отпускал ее до тех пор, пока она вновь не расслабилась.
— Ему повезло, что он мертв, — пробормотал Северус. — Шрам не портит тебя, ведьма, о нет. Но этот мерзавец причинил тебе боль, и за одно это я заставил бы его мучиться.
Гермиона улыбнулась и погладила его грудь.
— У тебя тоже есть шрамы.
— Большинство из них от гриффиндорцев. Не обращай внимания, — отозвался Северус.
И когда она нетерпеливо притянула его ближе, лаская сосок, Северус мгновенно забыл о шрамах, гриффиндорцах и прочих унижениях, когда-либо пережитых. Ее язык был упругим и одновременно твердым, мягким и напористым, ловким и невыносимо медленным. Соскользнув со стола, Гермиона добралась до его пупка, скользнула туда языком, заставив Северуса вздрогнуть и довольно ухмыльнуться. Он животом почувствовал ее улыбку, когда она прижалась щекой, проводя рукой по коже над брюками.
— Не возражаешь, если я начну освободительную кампанию? — в ее голосе слышался смех.
— Не стесняйся, — произнес Северус, тяжело дыша, и погладил ее шелковистые непокорные волосы, скользнув пальцами по шее.
Гермиона мягко прикусила кожу рядом с пупком, одновременно расстегивая пояс, ширинку и стягивая до бедер брюки. А потом порывисто поцеловала выпуклость, увеличивающуюся под натянутой тканью. Когда ее пальцы скользнули под эластичный материал и прикоснулись к напряженному члену, Северус прикусил губу, чтобы не застонать в голос.
— Подожди, — выдохнул он и дернул ее вверх. Вновь страстно припав к ее груди, он без церемоний стащил с нее штаны и нижнее белье. Гермиона, помогая ему, чуть отстранилась, приподнимая бедра. И Северус прижал ее к столу своим телом, лаская соски. Ее хриплый стон ударил прямо в голову, и Северус потерся членом о ее влажную плоть, изнывая от страсти. Она нетерпеливо стащила все еще мешающую черную ткань, и он удовлетворенно вздохнул.
— Северус? — на лбу Гермионы блестели капельки пота. — Мы можем оставить конфетно-букетную фазу и сразу перейти к главному?
— Как я люблю современных женщин, — выдохнул он.
Гермиона уставилась на него в безмолвном восхищении, прервав зрительный контакт, лишь когда он порывисто притянул ее к себе, прижался губами к ее губам и медленно проник в нее. Гермионы всхлипнула, переполненная счастьем, и Северус поймал этот звук губами, продолжая целовать ее. Он играл с ее языком и ритмично двигал бедрами.
Оба понимали, что долго это не продлится. Гермиона крепко обняла его за плечи, нетерпеливо толкаясь бедрами навстречу. Это и была жизнь, к которой она его призывала, и Северус не думал останавливаться. Он отпустил себя, глубоко погружаясь в нее снова и снова, пока удовольствие не накрыло его с головой и заставило задыхаться от желания. И когда Гермиона вдруг укусила его за плечо, сжимаясь и пульсируя вокруг него, волна неудержимого оргазма захлестнула его. Северус излился в нее и, тяжело дыша, прижался головой к ее макушке, вдыхая мягкий аромат волос, наслаждаясь охватившей все тело истомой и мурлыканьем Гермионы.