Гермиона вздрогнула.
— К счастью, нет. Но ребенком я упала в саду родителей на инструменты и изрезала руки и ноги. Думаю, я могу примерно представить.
Северус сомневался, но возражать не стал.
— Сэр, постарайтесь все же встать и пройти несколько шагов. Пожалуйста.
Она была упряма, но с самой первой встречи неизменно обращалась к нему с уважением. И помогла ему. Северус без слов встал, опираясь на здоровую ногу.
— Снимите мантию, — поспешно сказала Гермиона. — Мне нужно видеть, как вы двигаетесь.
— Мисс Грейнджер… — Северус заговорил тише, — не знай я вас, подумал бы, что вы просто мечтаете увидеть меня раздетым.
Он произнес это с бесстрастным лицом, глядя на нее, но к своему глубочайшему удивлению понял, что шутит. Гермиона не рассмеялась, но глаза выдали ее — в них плескалось озорство.
— Может, вы и не знаете меня, профессор, — ответила Гермиона, а Северус ничего не смог с собой поделать, вслушиваясь в чистое звучание ее голоса.
Сняв тяжелую мантию, Северус попытался дойти до противоположной стены. Только благодаря выдержке ему удалось сдержать стон. Но Северус и сам заметил, что хромота усилилась, когда он развернулся. Несколько шагов назад до кушетки превратились в настоящую пытку. Он весь взмок, упрямо сжав зубы.
Гермиона встала, наблюдая за ним. Когда он сел, она задумчиво уставилась в пол. Северус знал это выражение — как на продвинутых зельях, когда он давал ученикам особенно сложную задачку. Он отклонился и наблюдал за ней.
Внезапно вспыхнувший интерес к этой молодой женщине чрезвычайно удивил его. До сих пор он видел в ней всего лишь маленькую, раздражающую всезнайку, всего лишь на пару лет старше, чем во время учебы в Хогвартсе. Он — великий шпион — до сих пор не замечал ни ее волос, которые теперь были короче и мягко обрамляли лицо, ни зрелого женского тела. Снейп заметил, что без мантии, в джинсах и мягком серебристом свитере, она выглядела полной жизни. Особенно когда начала мерить шагами комнату, сопровождая свои идеи энергичными жестами:
— Думаю, ваша магия приняла мою. Или по крайне мере не считает опасной. Вам стало лучше — это уже хорошо. Но потом вы сами воспротивились, и облегчение, которое я могла бы вам дать… — она прикусила губу.
«Ужасная привычка», — подумал Снейп. Он и раньше замечал этот жест — когда она была неуверенна в чем-то. Неосознанно уставился на ее зубы — отличная реклама для ее родителей — и не смог оторвать взгляда от губ. Хищный зверь в нем заурчал, и Северус с огромным трудом отвел глаза от ее лица. Это было еще страшнее, чем упасть в обморок в ее кабинете. И что дальше? Он начнет писать любовные сонеты? Северус глянул на нее искоса, но, заметив, что ее щеки слегка покраснели, сосредоточился на последнем предложении. И не смог удержаться, чтобы не продемонстрировать свою знаменитую ухмылку.
— Продолжайте, мисс Грейнджер. Так как вы заверили, что не испытываете ко мне никакого интереса, я просто включу свой выдающийся ум и попытаюсь убедить себя, что ваши слова не были так двусмысленны, как прозвучали.
Гермиона закрыла лицо руками, и то ли стон, то ли смешок вырвался у нее. Когда она посмотрела на Снейпа снова, улыбка пряталась в уголках ее губ.
— Раньше я всегда два раза думала, прежде чем сказать что-либо в вашем присутствии, дабы не давать вам повода. Не то чтобы мне это особо помогало. Но, кажется, в последние годы я стала легкомысленней.
— Хм-м, вот что значит — не боятся потерять баллы.
Гермиона покачала головой:
— Я бы сказала, это значит — быть уверенной в вашем мужестве, вашей преданности и доверять вам. — Она торопливо продолжила, пока за высоко поднятой бровью не последовал ехидный комментарий: — Что я действительно хотела сказать, пока вы не начали болтать… — в это раз Гермиона не смогла удержаться от смеха, глядя на его совершенно бесстрастное лицо. — Понимаете, ваша магия неотделима от вас. Она ваша защита, сила и спасение. Нам всего лишь надо убедить ее, что у вас теперь все хорошо и вам ежеминутная опасность не угрожает.
— Если бы вы только знали, мисс Грейнджер… — пробормотал Северус. — У меня целых два ученика, на фоне которых Лонгботтом выглядит гением зельеварения.
— Он был бы совсем не плох, если бы вы не наслаждались тем, что наводите на него ужас, — возразила Гермиона. Затем нахмурилась: — Вы специально отвлекаете меня?
Северус изогнул губы.
— Если вы так легко отвлекаетесь, может, мне стоит сварить вам зелье сосредоточенности? — поддел он.
— Профессор! — нетерпеливо воскликнула она. — Я пытаюсь объяснить вам!
— Извините меня, — фыркнул он, — я не заметил. Я всегда устаю, когда кто-то тараторит без остановки.
Он практически видел, как Гермиона мысленно считает до десяти.
— Итак. Вы сами отказываетесь от лечения. Почему — не понимаю. Ведь я же сказала, что вы должны прийти сразу, как станет хуже. Но сделаю вид, что это неважно и я не обижена. Думаю, ваша магия просто хотела намекнуть, что нужно обратиться ко мне или любому другому человеку с такими же способностями. Видимо, она вас проверяла. Легко могу предположить, что она так же недоверчива и подозрительна, как и вы.
— Я не параноик! — рявкнул Северус.
— Хорошо, — довольно улыбнулась Гермиона. — Значит, вы запросто можете снять брюки и лечь на живот?
— Что?! — он потряс головой. — По-моему, у меня уже и с ушами проблема. Мне показалось, будто вы сказали, что я должен снять брюки…
— Вы все правильно услышали, профессор. Вы же не начнете внезапно смущаться? — она жестом остановила его, поняв, что он вот-вот выдаст что-нибудь несомненно нелицеприятное. — Знаю, вас несказанно злит, что лечиться приходится именно у меня. Если хотите, я дам вам адрес моего коллеги в Лондоне. Но вы должны попасть к нему как можно быстрее, иначе ваша магия вновь замкнется в себе, и небольшой успех, которого мы добились, просто исчезнет.
Северус сузил глаза и поднял подбородок, намеренно свысока глядя на нее. Гермиона не отвела взгляд.
— Отвернитесь! — наконец прошипел он, и она беспрекословно подчинилась.
Расстегнуть ремень и снять штаны стоило такого усилия, что он чуть было не передумал. Но Северус не хотел идти к ее коллеге — как бы неловко не было с Грейнджер, она все же знала, что с ним. Другой же человек посчитает его слабаком, который никак не может справиться с последствиями войны.
Чертыхаясь про себя, Северус улегся на живот.
— Можете начинать, — пробормотал он, примирившись с судьбой.
Гермиона обошла кушетку и встала рядом.
— Сначала я попытаюсь войти в контакт с вашей магией, — тихо сказала она. — Ваша нога потеплеет, но я не буду вас касаться. А как только почувствую вашу магию, прикоснусь. Не буду скрывать: это будет больно. Очень. Постарайтесь, несмотря на это, не зажиматься.
— Это мы уже проходили, мисс Грейнджер. Просто делайте то же, что и всегда. Я предпочел бы закончить с этим унижением как можно скорее.
— Почему вы чувствуете себя униженным? — она спрашивала так, будто действительно хотела знать.
— А как бы чувствовали себя вы, лежа полуобнаженной передо мной? — проворчал он.
— Теперь, профессор, вы становитесь двусмысленным, — поддразнила Гермиона и переместилась к ногам. В ее голосе ясно слышалась улыбка. — Сэр, вы занимаетесь спортом? — спросила она легкомысленно.
— А что, я выгляжу как человек, который уважает спорт? — пробормотал он отвлеченно, каждую минуту ожидая начала пытки.
— Да, — не задумываясь ответила она. — У вас хорошо развиты мышцы на ногах. Сомневаюсь, что это только благодаря запугиванию детей.
Северус фыркнул:
— Побегайте четверть века за малолетними нарушителями и тогда можете восхищаться своими собственными ногами.
— Я не сказала, что восхищаюсь вашими ногами, профессор.
Северус был уверен, что она улыбается, и, так как сам лежал лицом вниз, позволил себе ухмылку, которая быстро превратилась в гримасу боли, когда Гермиона начала массировать его ногу. Она делала это не как обычно, а сдавливала, гладила, щипала, разминала даже кулаками. И ни разу за все время не прервался поток тепла, текущий в его тело. Возникающие и стихающие то тут, то там взрывы боли вызывали тошноту, и голова Северуса, казалось, плывет. Боль и легкость заполнили его, заставив воспарить и улететь. Не вышел ли он из тела? — было его последней осознанной мыслью.