Элф на пороге окончания школы почему-то совсем скис, потеряв всяческий интерес к жизни. Напрасно ребята его тормошили, напрасно Альбус расписывал ему, как в египетских гробницах они махом снимут все Темные проклятия, которые другие не могли одолеть много веков, а Айла звала работать на ферму — она, к удивлению многих, решила связать свою жизнь с магическими животными.
— Фредерик Касл — слышали о таком? Магглорожденный, очень увлеченный натуралист. Он давно уже основал ферму, где выхаживают раненых магических животных, разводят редкие виды, ведут дневники наблюдений… Там найдется место и для меня, и для Ланса. Единороги очень плохо переносят разлуку с тем, кто их приручил.
— И это недалеко от обсерватории! — радостно добавлял Лэм. — Профессор Корнфут меня порекомендовал, и я буду там работать. Сначала, конечно, стану просто настраивать телескопы, а потом… Я отыскал чертежи моего старого летательного аппарата. Наверное, опять попробую его сконструировать. Тогда я кое-чего не учел…
— Только не суй больше туда девочек, — грустно улыбался Элфиас.
— Конечно, нет! — Лэм махал руками. — Я сам полезу. Так оно и лучше для эксперимента. А вы с Айлой будете за зверушками ухаживать… Они милые.
Однако Элфиас не хотел ухаживать за зверушками. Он вообще, кажется, ничего уже в жизни не хотел.
— Я раньше мечтал, что поеду в Лувр — у отца же теперь деньги появились — и увижу подлинник «Джоконды», — сказал он однажды Альбусу. — И побываю в Греции, на Акрополь посмотрю. А теперь… Ничего мне не хочется.
— Почему? — не понял Альбус.
— Не для кого мне развиваться… — вздохнул друг. Значит, дело было все же в Викки.
— Слушай, она замечательная, правда, — Альбус положил другу руку на плечо. — Но не свет же клином сошелся. Тебе в самом деле стоит уехать куда-нибудь. Встретишь гречанку или француженку, — он улыбнулся, — и Викки станет для тебя просто другом. Давай, вместе поедем.
Поездка по Европе и новый визит в Каир казались ему нужными хотя бы потому, что в этих местах путешествовало или жило много англичан. Можно будет одновременно получить новые знания и завербовать сторонников.
Что же касается Клеменси, ребята продолжали заниматься с ней, заменив в этом профессора Кея: его просить о дальнейшей помощи все сочли неудобным. Альбус обучал ее трансфигурации, ЗоТИ, а также потренировался с ней в аппарации — правда, благоразумно не взяв в тот момент с собой никого, кроме Айлы: она единственная смогла бы сохранять спокойствие, если бы подругу расщепило. К счастью, Клеменси научилась аппарировать почти без проблем: ей только немного ссадило кожу на ладони.
— Все, теперь я вольная птица, — смеялась она, пока Айла мазала ей ладонь бадьяном. — Могу хоть завтра отправляться в Лондон. Но нет, мне хочется еще немного подзаработать, побыть с семьей и…
— С Финеасом? — спросил Альбус.
— Да, — вздохнула девушка и снова улыбнулась. Айла серьезно посмотрела на подругу.
— Ты не боишься его семьи?
Клеменси тоже помрачнела.
— Боюсь. И не за себя — за родных. И за него тоже. Правда, Финеас мне сказал, будто нашел, чем держать отца… Но, во-первых, я помню, какой у него старший брат. Во-вторых, не хочу, что Финеас ради меня шел на что-то противозаконное.
— Он не пойдет, — заверил Альбус, и девушка рассеянно кивнула.
— Скажи ему, что мы еще решили, — предложила Айла с улыбкой, и Клеменси спохватилась:
— Ах да! Мы с Айлой будем помогать Викки в защите прав женщин. По-своему, правда. Можно укрывать женщин от домашнего насилия, помогать им находить работу. Можно лечить. Можно писать статьи в газеты; Финеас говорит, что публиковать лучше от его имени: когда пишет мужчина, к этому серьезнее относятся. Викки права: в обществе многое пора менять. Я это после Нэнси поняла… И после Камиллы, — она накрыла ладонь Альбуса своей. Они опирались на согбенный ствол липы, а наверху стоял гвалт и грай — недавно прилетели грачи.
Весна принесла в Хогвартс неожиданные и скандальные события. Ллойд Уизли застал профессора Розье, когда тот, заманив к себе в кабинет Лили Карлайл, откровенно домогался ее. Лишь то, что Ллойд явился на назначенную ему в тот день отработку раньше, чем было назначено, спасло девочку от изнасилования. Обезумевший Розье запустил в ученика Эверте Статум, но тот смог отбить заклятие и убежал с заплаканной подругой к профессору Сполдингу. Декан Гриффиндора, не медля и не советуясь с директором, вызвал авроров. В коридоре прибывших авроров увидела Геспер Гэмп и поспешила донести Блэку. Тот явился объясняться, в то время как Розье закрылся у себя в кабинете и никого не впускал.
В Хогвартсе авроры пробыли несколько часов. Ушли они, правда, без арестованного, но на следующий день первую полосу «Ежедневного пророка» украсила такая статья, что директор запретил выдавать ученикам новый номер. Старостам пришлось оглушать влетавших в зал сов и сжигать газеты, но Альбус не был бы собой, если бы не припрятал одну. По его мнению, статья оказалась скучной: автор со смаком разбирал случившееся с Розье и Лили, строил догадки относительно положения Розье в школе и того, что станет теперь. Директор и Сполдинг бросали друг на друга ненавидящие взгляды. Кей ехидно переглядывался с Галатеей Меррифот и Корнфутом. Элеонора Фортескью беспокойно наблюдала за Блэком. Розье не показывался. Впрочем, Ллойд Уизли и Лили Карлайл, оба сказавшиеся больными, также не выходили из лазарета.
И в тот день с Альбусом впервые за много дней заговорил Аберфорт. Младший брат догнал старшего в коридоре и выглядел куда более сердитым, чем обычно.
— Вот ты мне скажи, честно это, а? Мы с Ллойдом и Лили — друзья. Почему они меня не взяли?
— Куда это? — уточнил Альбус.
— Как куда? Мстить Розье, конечно! Придумал это все Поттер, и Амортенцию Розье мог подлить только он — у него невероятный плащ-невидимка есть. А Лили и Ллойд согласились разыграть спектакль. Только почему они меня-то не взяли?
— Потому что ты дубина, — прошептал Альбус, зажимая брату рот. — Их за такие фокусы могут не то, что выдрать, а выгнать из школы, а ты орешь на весь коридор…
— Да ничего им не сделают, — дернул плечом Аберфорт. — Отец Дональда наверняка все знает. Это они за ту носатую мстят вместе с Джейн? Скорей всего, Амортенцию она сварила. За ее подругу, да?
— С чего ты взял, что была Амортенция? — фыркнул Альбус. — Лили — девчонка симпатичная.
«Хорош зельевар: Амортенцию не учуял».
Аберфорт ничего не ответил, проводив голодными глазами мелькнувшую в конце коридора Лисандру Яксли.
Альбус гадал, не сделает ли Блэк ответный ход, разгласив сведения о процессе над племянником Сполдинга, — но директор промолчал, видимо, не желая портить отношения с семьей Роули. Розье наконец рискнул появиться перед учениками, но стал куда суше, сдержаннее и делал вид, что не замечает студенток — даже первокурсниц. Ллойд, Лили, Дональд и Джейн вели себя буднично, ничем не выдавая причастности к этой истории, так что в душе Альбус не мог не восхититься ими.
Между тем настал и апрель, необычайно в этом году теплый и солнечный. Когда по выходным ребята отправлялись к Клеменси, то почти не бывали у нее в доме: всей компанией шли в лес, чтобы насладиться тонким запахом сырости, послушать щебет птиц, возвращавшихся с юга, и поискать первоцветы. Однажды во время такой прогулки Альбус прислонился к красноватому стволу сосны, от которого тянуло сыростью, старой хвоей и смолой, запрокинул голову и смотрел в небо — немыслимо голубое, слепящее самим видом даже без солнца. Ему вспомнилось: то уже вторая весна, которую не видела Камилла. Первая не отложилась в памяти — кажется, он и сам прожил те месяцы словно в тумане. «Нам бы оставалось потерпеть совсем немного», — подумал он и заморгал: свет весеннего дня стал нестерпимым.
Его кто-то тронул за плечо, вежливо кашлянув. Альбус обернулся: рядом стоял необычайно смущенный Гораций.
— Э-э… Прости за просьбу… Тебя не затруднит превратить вот эти прутики в букет роз? Мелких, белых. У меня почему-то немного дрожат руки.
Небрежно взмахнув палочкой, Альбус отлевитировал букет мелких белых роз прямо Горацию в руки.