— А что это тебе вдруг вздумалось?
— Понимаешь… обстановка располагает… — Слагхорн покашливал, будто давясь словами. Вытер лоб. — Девочки не скоро?
— Да вон вроде платья мелькают.
В самом деле, меж деревьев мелькали платья и накидки девочек, а также черные плащи Финеаса с Лэмми и гороховая куртка Элфиаса. Стало уже видно, что Виктория, как всегда, украсила пояс и шляпку цветами, а Клеменси и Айла пытались смастерить из найденных ими подснежников венок. Едва Викки вышла на прогалину, где стояли Альбус и Гораций, Слагхорн, глубоко вдохнув, шагнул к ней.
— Я давно хотел тебе сказать… — проговорил он, протянул букет и шаркнул ножкой. — Вы… Выхо…
— Ты даешь мне предложение, — утвердительно кивнула Виктория. Гораций так и замер с протянутой рукой. — Я согласна.
Элфиас слегка попятился — под его шагами хрустнула ветка. Клеменси тревожно на него оглянулась. Остальные зааплодировали. Гораций страшно покраснел, а Викки, с лукавым видом склонив голову, прожурчала:
— Предложение вообще-то принято делать, опустившись на одно колено. Но так и быть, прощаю тебе промах, — добавила она, заметив гримасу ужаса, исказившую лицо Слагхорна. Альбус наконец отделился от нагретого солнцем ствола.
— Мне кажется, это стоит отметить, — он хлопнул в ладоши. — Все в Хогсмид!
Клеменси снова оглянулась на Элфиаса, почему-то не приближавшегося к остальным.
— Вы понимаете, мне нельзя в Хогсмид, я могу подвести Финеаса и всех вас… Может, Элф останется? Нам надо бы изгородь поправить…
— Не стоит, — Элфиас наконец обернулся. — Я имел в виду, не сегодня, Клем. Я отпраздную с друзьями их помолвку.
Теперь уже лица вытянулись и у Айлы, и у Финеаса, и у Викки, но отступать было поздно.
…Ребята сняли комнату в «Трех метлах» и посидели в целом неплохо — правда, решительно не знали, о чем говорить. Альбус раз за разом желал Викки с Горацием счастья, Элфиас энергично поддакивал, а Лэм представлял, какие у них будут дети. Остальные же сидели, как на иголках, почти не притрагиваясь к угощению. Жених и невеста натянуто улыбались, Айла потупилась, молча потягивая чай, Финеас вперил гневный взгляд в Лэма и поджал губы, но когда тот принялся рассуждать, что дочка Слагхорнов наверняка унаследует красоту матери и талант к зельям отца, не выдержал:
— Все это очень мило, но вам не кажется, что… хм-м… Виктории и Горацию несколько рано думать о детях?
— Почему? — удивился Лэмми. — Разве о чем-то можно думать только с какого-то момента? Я не знаю, правда, как это случается, но интересно же: вот был ты, и вдруг рядом с тобой какое-то новое существо… Как гомункул!
Жених и невеста немного странно друг на друга посмотрели. Финеас кашлянул.
— Хорошо. Если вы не понимаете намеков, скажу прямо. Тема всем неприятна. Перемените разговор.
И разговор с удовольствием сменили, забыв о грядущей свадьбе: все-таки до ЖАБА оставалось меньше двух месяцев.
Экзамены прошли даже легче, чем предполагал Альбус. Он, не задумываясь, отвечал на любые письменные вопросы, дав волю всем гипотезам, накопившимся за годы учебы, и припомнив все опыты, а на практических экзаменах наслаждался многочисленными превращениями за минуту и эффектными заклинаниями, часть из которых на досуге усовершенствовал. Он, собственно, и не думал об оценках, получая удовольствие от самого процесса — и когда ему вручили через неделю после экзаменов аттестат со сплошными «Превосходно» и множество похвальных грамот, пожал плечами, перехватил все получше, после запихнул в сумку и уже не вспоминал. Некоторые из его однокурсников были более сентиментальны: Лидия Пруэтт шмыгала носом, а Мейбл Росс и Хельга Эббот вовсе утирали слезы — но большинство предпочитало смотреть в будущее. Дональд, перебирая пальцы Джейн, шепотом рассказывал ей, как их повенчают прямо в порту, как они проведут медовый месяц на корабле и приплывут начинать новую жизнь в Индии. Генри был мрачен: сегодня утром он и Ллойд исплевались над письмом Розалин, в котором она сообщала, что через месяц выходит замуж за Дерека Лонгботтома.
— Могла бы и не делать одолжения, — фыркал Ллойд. — Очень мне надо присутствовать на ее свадьбе с этим полудурком!
— А Малкольм нарочно приедет из Индии… — вздыхал Генри.
— Он всегда ее слишком баловал! — резко отвечал старший брат.
Альбус улыбался про себя, представляя, как, будь Ариана здорова и учись она сейчас с ними, Аберфорт яростно отгонял бы от нее поклонников.
Выйдя из Большого зала с аттестатами в руках, друзья внезапно почувствовали такое освобождение, что, быстро переглянувшись, единым духом запели «Марсельезу», а после перешли на «Вересковый мед». Страшно не хватало Клеменси с ее нежным сопрано: она обычно запевала, когда они пели хором. Зато Финеас, призвав скрипку, стал пиликать проигрыш. Одряхлевший завхозов мастифф Джим, проходя с хозяином мимо, добродушно гавкнул, и Альбус потрепал его по холке.
Оставался еще выпускной. Открывать его должны были, как лучшие ученик и ученица потока, Альбус и Айла. Гораций и Элфиас всю неделю, оставшуюся до выпускного, посмеивались над Лэмом, призывая его перестать таить свою ревность, но он, кажется, не понимал, что он имел в виду. Сам он решил не портить бал и постоять в сторонке. Элфиас пригласил Хельгу Эббот, а Финеас — Ирму Амбридж, ничуть не похорошевшую с того времени, как ее дразнили Дециус Малфой и Милдред Хорнби.
— Да, так Клеменси точно не будет ревновать, — хихикала Викки, становившаяся, впрочем, день ото дня бледнее и тревожнее. Она, как чувствовал Альбус, тоже напряженно всматривалась в будущее, гадая, хватит ли у нее сил на то, что она задумала.
Сам же он не сомневался: сил хватит, и ему уже не терпелось, бросив все, вырваться и из школы, и из страны — хоть на время. А там ему мерещился длинный путь, то ли темный, то ли сияющий, но ведущий, несомненно, к всеобщему счастью. Альбус, в отличие от других, не обходил коридоры и окрестности: не хотел снова будить болезненные воспоминания, которые с трудом научился избегать. Пару раз он сходил с ребятами на Астрономическую башню, прокатил девочек на лодке по Черному озеру, улыбнувшись, когда они вспомнили, как он на первом курсе спас Джейн Вэнс.
Они всей компанией навестили в последний раз Корнфута. Тот тоже паковал чемоданы: как объяснил ребятам, давно хотел, когда закончит с их выпуском, отправиться путешествовать.
— Мне есть, на кого оставить приборы, — старик трепал по плечу Лэмми и улыбался, привычно макая бороду в чай. — Да, я вырастил себе преемника. А теперь пора вкусить жизнь, выпить ее полной чашей! Не хотите ли со мной, молодые люди? — обращался он к Альбусу и Лэму, блестя глазами из-под очков. — На что нам еще жизнь, как не на удовольствия? Наслаждение природой, вином, прекраснейшими девами…
От него не ускользнули полные ужаса и недоумения взгляды, которыми обменялись Гораций и Финеас.
— Ах, молодые люди, если у вас в жилах молоко, я не виноват. Но у меня — алая кровь, и она кипит!
«Он прекрасен», — подумал Альбус, улыбаясь.
С Кеем тоже зашли попрощаться, преподнеся на прощание гигантскую банку кофе. Он сердечно поблагодарил, но расстался со всеми довольно быстро, попросив только Альбуса задержаться.
— Вы все еще уверены в своем пути? — учитель посмотрел ученику в глаза, спокойно, прямо и жестко.
— Да, сэр, — коротко ответил Альбус. Кей шумно вздохнул.
— Ну что ж… Когда вас подведут к дементору для Поцелуя, не поминайте меня лихом. Хотя мне хотелось бы видеть вас, к примеру, в качестве своего коллеги: Колдфиш мне изрядно поднадоел своей постной физиономией. Будем надеяться, жизнь даст наконец вам тумака, достаточного, чтобы выбить всю дурь. Ступайте.
Альбус уже не чаял дождаться этого момента, но время наконец пришло. Он вместе с Айлой, нарядившейся в белое платье и украсившей прическу розовыми побегами вереска, стоял в дверях, ожидая начала музыки. Девушка с нежностью смотрела на усевшегося в углу Лэмми. Позади теснились Гораций во фраке и Викки, ради забавы одевшаяся совершенно одинаково с подругой, Дональд с Джейн, опробовавшей светло-голубой цвет, Луиза Монтегю в бархатном розовом платье под руку с Кантанкерусом Ноттом и Гектор Кэрроу с Эллой Крейвуд, не изменившей любви к зеленым оттенкам: она была в чем-то шелковом, фисташковом. Поблизости стоял и Осборн Крауч, пригласивший Лидию Пруэтт: в последние недели учебы он почему-то принялся за ней ухаживать.