- Герр Дамблдор, подождите!
Альбус оглянулся: племянник соседки догонял его. Сейчас, при солнечном свете, в нем не осталось ничего женоподобного: теперь ясно было видно худое лицо, упрямое, лобастое, и тяжелый взгляд – одновременно яростный и радостный.
- Тетя сейчас назвала мне вашу фамилию, - говорил юноша действительно странно, словно набирая в грудь слишком много воздуха. - И я вспомнил, что читал вашу статью… О боевой трансфигурации. А, постойте, у вас было несколько статей в разные годы.
Альбус выдохнул про себя, порадовавшись возможности хоть на пару минут вернуться в прошлую жизнь.
- Да, я пишу на эту тему, - ответил он. - Статьи еще будут, вероятно. Я еще не изучил до конца все возможности.
- Вот как? - юноша моргнул, и только теперь Альбус различил, что глаза у него были голубые - просто от тяжести взгляда они казались темными. - В таком случае… О, простите, забыл представиться. Геллерт Гриндевальд.
Альбус во все глаза уставился на него - так ,что юноша даже удивился.
- Что-то не есть так?
- Мне про вас… тоже рассказывали, - Альбус немного смутился. - Моя одноклассница, близкая подруга. Виктория Уркварт, помните такую? Дочь английского дипломатат, такая красивая, волосы светлые, длинные…
- О… - юноша откинул со лба белокурый завиток. - Фамилию я слышал, но не могу в точности вспомнить, о ком вы говорите. Не знаю… Не могу знать.
- Вы вряд ли могли её забыть, - рассмеялся Альбус. - Она не из таких. Пойдемте, у меня есть фотография, я вам покажу!
Оба быстрым шагом вошли в дом, не обратив внимания на остолбеневшего Аберфорта, и поднялись в комнату Альбуса. Тому не пришлось искать долго: фотографию друзей он всегда носил с собой, в кармане мантии.
- Вот она, в центре, видите? Такая хорошенькая! А сейчас стала еще лучше. Она нам всем когда-то рассказывала про вас… - Альбус почесал макушку, еще кое-что вспомнить. – Да, и мой друг – вот этот, худенький, черноволосый – тоже про вас говорил. Его кузен учится в Дурмстранге. А вы там звезда школы…
- Увы, моя звезда закатилась, - улыбнулся Геллерт. – По крайней мере, так считают мои учителя. Меня исключили полтора месяца назад.
- Исключили? За что? – уставился на него Альбус. Геллерт взял фотографию в руки, вглядываясь в лицо Виктории.
- За использование темной магии. А она очень хороша, да. Значит, вот как ее зовут. Виктория. Она ваша победа?
Хотя парень говорил вроде бы шутя, глаза его сузились, взгляд стал внимательным и напряженным. Альбус не сразу понял, что он имеет в виду, а потом снова рассмеялся - почему-то в присутствии этого человека ему было легко и весело.
- Нет, нет. Мы просто друзья. Она мне, как сестра. А я не понимаю, как вышло, что вас исключили за использование темной магии? Разве её не изучают в Дурмстарнге наравне со светлой?
- Изучают, - спокойно объяснил Геллерт. - Но я вышел за пределы того, что нам предлагается для изучения, а это считается недопустимым.
- Понимаю, - сочувственно вздохнул Альбус. – Нам тоже в Хогвартсе вечно ставили палки в колеса. Меня наказывали, когда я в обход преподавателя высылал в журналы свои статьи, а моего друга – этого черненького – чуть не до смерти засекли, когда он смоделировал летатльный аппарат и… эм-м… попробовал испытать.
- Косность, - скривился Геллерт, скрестив руки на груди. Оба на секунду замолчали.
- Вы не жалеете, что вас исключили? – просто спросил Альбус. – Все-таки годы потрачены.
- Не жалею. Напротив, теперь я свободен, свободен всей душой - Гриндевальд поднял глаза ввысь и прищурился, улыбаясь, одновременно ожесточенно и с наслаждением.
- Все эти рамки образования, безмозглые авторитеты, государство, система управления, религии и мораль… Придет великий ветер и сдует все это в море! В море, герр Дамблдор, и только от нас зависит, будем ли мы ветром или трухлявыми пнями, которые он сметет!
Альбус немного задумался.
- Предположим, мы ветер. Что же будет, когда мы сметем трухлявые пни?
- Тогда мы возведем на пустыре новый мир, - Альбусу вновь показалось, возможно из-за акцента, что парень говорит одновременно торжественно и буднично. - Воздвигнем его без оглядки на вчера, на все, что было до нас. Он будет зваться нашим именем и помчится в будущее, к небесам.
Гриндевальд, спросив жестом разрешения, вновь взял снимок и всмотрелся, глубоко вдохнув и как бы принюхиваясь.
- Виктория, - наконец выдохнул он. - Лучшего имени и быть не может, вы не находите? Победа, победа, которой живешь день и ночь, звезда в ночи… Знаете, я забыл ее имя, но запомнил эти зеленые глаза, изумруд… Виктория. Она когда-нибудь говорила обо мне что-нибудь? - он снова старался говорить небрежно, но взгляд так и впился в лицо Альбуса, выдавая волнение.
Тот развел руками.
- Если честно, она находила вас невыносимым. Кажется, вы тогда мечтали стать канцлером Германии?
Геллерт усмехнулся.
- Вы полагаете, я не хочу этого сейчас? Хотя масштаб… Одной Германии мало, чтобы изменить весь мир. А что еще она? Только злилась и считала невыносимым? Более ничего не прибавляла?
- А еще она завела померанского шпица и назвала его в вашу честь.
- Шпица? В мою честь? - Геллерт сверкнул глазами и захохотал. - Значит, она меня неплохо запомнила… Ну я ее проучу! Но она… То есть, это восхитительно, не правда ли?
Набрав в грудь воздуха, он выпалил на одном дыхании:
- Герр…То есть сэр, мы едва знакомы, но я могу вас попросить познакомить меня с ней? В смысле, заново познакомить? Я обязан ее увидеть!
Альбус немного растерялся.
- Я не против… Но, видите ли… Она помолвлена. Вот с этим, - он указал на Горация.
Вглядевшись, Гриндевальд задохнулся.
- С этим?! С этим жирным боровом? Ее заставили родители? Не может же она любить такого…
Он разозлился, крылья носа раздулись, и Геллерт заходил взад-вперед перед Альбусом.
- Если уж ни государства, ни церкви не устоят в скором будущем, что такое помолвка, что такое брак? - негодующе повысил он голос. - Мы должны ехать! Неужели вы думаете, что она его любит? Или она может не предпочесть меня? Она же такая… Она назвала шпица, значит, не хотела обо мне забывать! - вскричал он наконец в волнении.
- А кто это тут орет в чудом доме? - гаркнули с порога. Альбус и Геллерт одновременно оглянулись: в дверях, сжимая кулаки, стоял Аберфорт.
- Это что вообще такое? - обернулся брат к Альбусу. - Кто будет готовить ужин, а? Это ты так справляешься? Увязался за первым встречным и все забросил? Да еще в дом его притащил? Вожжой тебя, что ли, проучить, чтобы взялся за ум?
Геллерт с недоумением и презрением осмотрел Аберфорта с головы до ног.
- Я не совсем понимаю, - с нарочитым акцентом протянул он, - почему ваш слуга вмешивается в разговор столь грубым образом.
- Слуга?! - Аберфорт побагровел. - Слуга?! Ах ты хрен козлиный! Ну-ка пошел вон! Я тебя сейчас сам вышвырну!
Геллерт захохотал, запрокинув голову, и щелкнул пальцами - Аберфорт засучил ногами, медленно поднимаясь в воздух.
- Аберфорт! - тихо воскликнули на пороге. Ариана быстро вошла в окмнату и протянула к брату руки.
- Что с тобой?
- Он меня заколдовал, Ари, - прохрипел Аберфорт. - Не Ал, а его гость. Скажи им, что я убью их обоих.
Ариана обернулась, вперив глаза в лицо Геллерта.
- Перестаньте, - спокойно сказала она. - Расколдуйте его. Нехорошо.
Тот снова щелкнул пальцами, и Аберфорт упал, стукнувшись об пол и расквасив нос. Ариана присела перед ним на корточки, ища, что бы холодное можно было приложить.
- Когда будет свободное время, сэр, буду рад встрече с вами, - Геллерт поклонился Альбусу. - Я сам найду выход.
Он удалился. Аберфорт сидел на полу, зажимая нос руками. Ариана, отчаявшись найти что-то холодное, пыталась его обнять.
- Твари, - стонал брат. - Твари, сволочи, индюки драные… Ненавижу…