— Пеппа, я готов свернуть твою очаровательную шейку. Кристиане совсем не идет твой стиль одежды. Держу пари на все свое состояние, что без твоего участия не обошлось. Ну зачем ты это сделала?
Пеппа, не обращая внимания на морщинку, перерезавшую лоб Джоша, любовно обвила его за шею.
— Я тут ни при чем, любовь моя. Это ее собственный выбор.
— Не верю, — решительно отрезал он. — Эта девушка отгораживает свое тело от внешнего мира таким количеством материи, что им можно было бы обернуть весь наш дом.
— На это у нее есть свои причины.
— Мне хватило проницательности догадаться, что это за причины. Но что будет с Ричем?
— Он найдет подход к Кристиане, а она так нуждается в чьем-то сильном плече. Поверь мне.
Джош притянул жену поближе, заглянул в светло-голубые глаза, где словно светилось вся мудрость мира.
— На мой взгляд, они не очень подходят друг другу, — с сомнением покачал он головой.
— А мы и вовсе не подходили — и посмотри, что вышло!
— Ты в сорок два родила, и я в свои преклонные годы стал отцом.
Она отозвалась низким горловым смешком и принялась тереться о него, как кошка, медленными, дразнящими движениями.
— И ты все это обожа-аешь.
— Я обожаю тебя, — возразил Джош и, приподняв ее над полом, прижал к груди. — Я буду гоняться за тобой даже в девяносто.
— Не волнуйся, любовь моя. Я уж позабочусь, чтобы у тебя было сверхскоростное инвалидное кресло.
— Ну, и как тебе ресторан?
Рич откинулся на спинку кресла и взглянул на Кристиану. Официант, приняв заказ, как раз отошел от их столика. Из глубины зала раздавались нежные звуки арфы. Отделанные кипарисом стены и старомодные потолочные вентиляторы придавали ресторану тропический налет, глаз отдыхал на попугайчиках в причудливых резных клетках.
Кристиана обвела обстановку взглядом и снова повернулась к Ричу. С ним было так легко общаться. Он знал ее историю, он уважал в ней личность, а потому у нее не возникло и намека на неловкость, обычно сопровождающую свидания с не очень знакомым человеком. В золотисто-карих глазах светилось восхищение, но ни его взгляды, ни прикосновения ничего от нее не требовали, в них чувствовалось лишь желание получить удовольствие — и доставить его ей.
— Потрясающее место. Откуда ты о нем узнал?
— Одна из секретарш в офисе порекомендовала.
Кристиана взяла бокал, сделала глоток холодного белого вина. И, улыбнувшись, добавила:
— Примите мои поздравления по поводу вашего — и ее — вкуса.
Рич тоже улыбнулся, приподнимая бокал в безмолвном тосте. Ее мягкое кокетство импонировало ему. Он терпеть не мог агрессивных женщин, которых в мире, к сожалению, становится все больше. С каждой лишней секундой, проведенной в обществе Кристианы, он все больше убеждался, насколько уникальна эта женщина и насколько сам он заинтригован ею.
— Расскажи мне о себе, — попросил Рич.
— О чем именно?
Внезапная глубина в его голосе заставила ее удивленно приподнять бровь.
— О чем угодно. Обо всем. Скажем, каким образом ты сохранила девственность.
Если бы неуловимая перемена в выражении лица Рича не подсказала ей заранее, что он сейчас выдаст нечто возмутительное, Кристиана наверняка подавилась бы очередным глотком вина и, несомненно, испортила новое платье.
— Я уже рассказывала, — прошептала она и лихорадочно оглянулась, проверяя, не услышал ли кто-нибудь.
К счастью, их столик стоял в самом углу зала, да и пышная зелень надежно укрывала посетителей и обеспечивала уединение.
Рич потянулся через стол и взял ее ладонь в свою.
— Мне бы хотелось услышать от тебя всю историю от начала до конца, чтобы не гадать самому. Догадки, как правило, бывают далеки от истины. Ты не хочешь довериться мне?
— Я и так доверяю тебе, с каждой нашей встречей все больше. Но ты слишком спешишь, — откровенно призналась она.
Он вздохнул, но не отпустил ее руку.
— Ну как ты не понимаешь. Пока я не узнаю все, даже самое худшее, я так и буду блуждать в темноте. А мне бы не хотелось обидеть тебя, совершив какой-нибудь промах.
— Может, ты его и не сделаешь, — отозвалась Кристиана. У нее возникло ощущение, словно ее загнали в угод, и оно ей очень не понравилось.
Уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке.
— У тебя явно плохо с памятью. Почувствовав, как жарким пламенем загораются ее щеки, Кристиана в душе прокляла свою тонкую кожу.
— Бог мой, какая прелесть, — пробормотал Рич. — Кажется, я в жизни не встречал женщин, способных на такое.
— Интересно, почему. С твоей-то привычкой рубить с плеча, позабыв обо всяком такте, ты должен был многих вгонять в краску, — съязвила в ответ Кристиана, не желая сдаваться. Может, она и старомодна со своей девственностью, но о ее характере и уме такого не скажешь. Она до кончиков пальцев современная женщина.
— Такт — это всего лишь инструмент, которым удобно пользоваться. Ты мне интересна.
— Тебе интересно мое тело, — возразила она, позволив урокам прошлого бросить в этот миг тень на все то новое, что появилось в ее жизни вместе с Ричем. — И тебе интересен тот факт, что его никто до тебя не касался, и что я имела глупость обнаружить свою симпатию к тебе.
Рич едва не взвился от гнева, но в последний момент сумел сдержать себя. Ее слова были порождены горьким опытом, и, осознав это, он оказался безоружным перед их резкостью.
Кристиана заморгала и поморщилась, когда его пальцы с силой сжали ее кисть.
— Мне больно. Пусти, — выпалила она, проклиная и собственный длинный язык, и брешь во взаимопонимании с Ричем, проделанную ее необдуманными словами.
Рич ослабил хватку, но так и не выпустил ее пальцы. Он смотрел ей прямо в глаза, не позволяя отвести взгляда.
— Ты в самом деле так считаешь? — жестко спросил он, не сумев полностью скрыть негодования ее цинизмом.
Но Рич не мог отрицать и ее интуитивно верной, хоть и не совсем верной, оценки его действий. Да, его физически тянуло к ней. И, что греха таить, он даже себе самому боялся признаться в том, насколько рад, что может стать первым в ее жизни мужчиной. Но, черт возьми, все это была лишь малая толика крывшегося в ней очарования.
Прошлое требовало, чтобы она сказала «да». Но это слово застряло у нее в горле при воспоминании о его нежности, о его сострадании.
— Нет.
— Будь у тебя какой-то опыт, мне было бы намного легче. А так — я не знаю, как мне себя вести с тобой. Мне придется учиться этому на ходу. И мне не хотелось бы на этом пути терять равновесие. Или падать. — Человек, хорошо знающий цену уверткам и отговоркам, кидал эти фразы, как дротики искренности.
Подозрительность и осторожность снова зашевелились в ее душе.
— Тогда просто уйди.
— Я не трус. Я никогда не удираю от встречи с чем-то новым и непонятным.
— Я тоже, — отозвалась Кристиана.
— Тогда и не предлагай этот выход.
— Мне не нужен любовник.
В этот момент у их столика возник официант с подносом, заставленным закусками. Кристиана выдернула пальцы из руки Рича. Господи, если бы эти самые пальмы стояли поближе и она могла спрятаться в их зелени! Улыбка на губах официанта и откровенное восхищение в его глазах только ухудшили положение. Она так смутилась, что даже не заметила убийственного взгляда Рича, после которого официант обслужил их со скоростью звука-и благоразумно испарился.
— Он ушел, — шепнул Рич, вглядываясь в ее лицо.
— Кристиана пожала плечами, словно ее это вовсе и не трогало.
— Наверное, я в твоих глазах выгляжу чудачкой, полной комплексов.
— Комплексы тут ни при чем. Это защитный рефлекс. Я сам такой же. Как только женщина упоминает о браке — я даю задний ход. В буквальном смысле. Три раза я совершил путь к алтарю, и каждый следующий раз был хуже предыдущего.
Кристиана принялась за грибы в пикантном соусе.
— Тогда зачем столько попыток?
— Я ведь не требовал чего-то особенного. Мне хотелось иметь семью. У моих родителей семейная жизнь не сложилась, и я большую часть своей жизни провел в попытках найти надежность хоть в чем-нибудь, не имеющем отношения к чековой книжке. Мне хотелось встретить человека, с которым можно поделиться и радостью, и горем, человека, которому были бы не безразличны мои чувства и мысли. Я мечтал научиться и отдавать не меньше, чем беру. К несчастью, я, наверное, так привык к единственным известным и понятным мне отношениям, что мне не хватило умения или терпения создать что-то другое со своими женщинами.