Почти сразу же распахнулась дверь и к нему с распростертыми объятиями выпорхнула тетя Гаррет. На ней был пеньюар, украшенный ленточками, и кружевной чепец, который лентами крепился к голове. Ее морщинистые щеки горели, а глаза сияли. Было вполне очевидно, что тетя Гаррет неплохо проводила время.
— Ханс Кристиан! — воскликнула она, наклоняясь к нему так, словно хотела обнять, но ограничилась лишь легким пожатием его руки. — Я боялась, что вы сегодня не придете. Мы были бы очень огорчены. Придвиньте свое кресло поближе к огню. Мой друг, да вы прекрасно выглядите! Скажите, вы снова что-нибудь пишете? Почему бы вам не снять пальто?
— Спасибо, но, возможно, я не задержусь, — начал было Ханс Кристиан, подталкивая кресло к камину.
— Чепуха! Конечно же вы задержитесь. Элси спустится через несколько минут. Я заставила ее прилечь до вашего прихода. Слишком тяжело для нее бегать весь день и полночи! — Мадам Гаррет плюхнулась в кресло, а другое подтолкнула Андерсену. — Садитесь, молодой человек, и расскажите мне о своей новой книге. Вы упоминаете в ней своих друзей из Ютландии?
Ханс Кристиан улыбнулся ее лукавому взгляду. Казалось, что годы покинули мадам Гаррет и она снова была молодой и веселой, забыв о горьких днях, оставленных позади, и о тех, что еще будут впереди.
— Моя новая книга — это серия рассказов о Ютландии, — ответил Ханс, опустив глаза на ковер, раскрашенный бледно-зелеными виноградными лозами. — Она еще не окончена. Кажется, что я дошел до мертвой точки и не могу сдвинуться с нее. — Он наклонился вперед так, чтобы она не смогла заметить грустного выражения его лица. — Есть кое-что еще, что полностью занимает мои мысли и не дает мне возможности думать.
Сердце тети Гаррет затрепетало под ее многочисленными ленточками, и моложавый вид покинул ее лицо. Она знала, что волновало Ханса Кристиана. Это волновало и ее. В камине треснуло полено, выбросив вверх хоровод огненных искр. Как только последняя из них исчезла в трубе, тетя Гаррет спросила:
— Все дело в Элси, не так ли, Ханс?
Молодой человек кивнул. Он не мог произнести ни слова. Тиски невероятной силы сдавили его горло.
— Я знаю, что она думала о тебе. Но больше этого я ничего не могу сказать. Элси милый ребенок, но своенравный. Осмелюсь предположить, что со временем она остепенится.
Ханс встал вполоборота к мадам Гаррет и облокотился о край камина.
— Она для меня все на свете. Я умру без нее! Я не смогу ничего, если у меня не будет по крайней мере надежды, что она… — он резко повернулся. Полы его пиджака угрожающе свесились в камин. — Тетя Гаррет, как вы думаете, она согласится стать моей женой?
Дама посмотрела в пылающие глаза Ханса Кристиана.
— Вы можете спросить ее сами, — предложила она. Легкая улыбка коснулась ее губ.
— Но я еще не говорил с ее отцом! Я не могу…
— Тсс! Ее отец не берется в расчет, вскинула голову тетя Гаррет. — Он делает все, что я скажу. А я говорю вам, идите и спросите ее сами.
Молодой поклонник, шатаясь, пошел к своему креслу и буквально рухнул в него.
— Это так любезно с вашей стороны. Вы знаете, что я беден. У меня на самом деле очень мало денег. Но мое будущее светлое и многообещающее. А если она будет рядом со мной, я смогу сделать все! Все!
Тетя Гаррет с видом испуганного кролика подалась вперед.
— Что вы говорите? Разве ваша деятельность не приносит вам достаточно средств?
Ханс Кристиан разрывался между желанием рассказать ей правду или разыграть свою главную козырную карту.
— О, конечно, приносит! А со временем дела пойдут еще лучше! Но что общего имеет материальное богатство с душевным счастьем! Элси — часть меня. Она воплощение всех моих мечтаний. Если она будет вдохновлять мой творческий дух, я смогу подарить миру такую совершенную поэзию, что все замрут, чтобы послушать, и скажут: «Это не слова, а музыка!»
— Возможно, но хорошую музыку на хлеб не намажешь, — практично заметила тетя Гаррет.
Ханс Кристиан уже было хотел объяснить ей, что готов поменять профессию, но его мысли были прерваны звуком легких шагов, спускающихся вниз по лестнице. Он вскочил на ноги и вытащил старую даму их кресла.
— Но вы же позволите мне поговорить с ней. Пожалуйста, — взмолился Ханс.
Какой он милый. Когда-то, когда тетя Гаррет была очень молода, в ее жизни был похожий на Ханса Кристиана юноша. Но он был беден.
— Хорошо. Желаю удачи.
— Но я не могу поговорить с ней здесь! — воскликнул Ханс, хватаясь за голову, и тут же отдернул руки, вспомнив, что его волосы были аккуратно уложены.
— Разрешите мне отвести ее на прогулку.
— Бог мой, прогулка под дождем! — воскликнула Элси, танцуя по комнате. Она была еще прекраснее в своем бордовом шерстяном платье. А ее кудряшки взлетали вверх и падали вниз при каждом ее движении.
— Я так рада видеть тебя, Ханс Кристиан! Как жаль, что ты не мог навестить нас раньше. Теперь я, возможно, не увижу ни парка, ни канала. А они мне так нравятся. — И она очень привлекательно надула губки.
— Ты пойдешь сейчас, дорогая, — к удивлению Элси, заявила тетя Гаррет. — Беги наверх, одень свой плащ и черные сапожки. Прогулка пойдет тебе на пользу.
— Но, тетя, ты никогда не отпускала меня гулять в дождь!
— Разве? А что я сказала сейчас? И разве идет дождь? Лишь небольшой туман. Давай, Элси.
Девушка убежала, а Ханс начал натягивать пальто, выжидающе глядя на дверь.
— Если она не хочет гулять, то, может быть, в другой раз. Я имею в виду, что завтра туман может рассеяться.
Тетя Гаррет отрицательно покачала головой.
— Я никогда не поворачиваю назад. Полшага вперед, Ханс Кристиан, значат больше, чем десяток в неверном направлении. Если ты уже сегодня сможешь избавиться от своих сомнений, то зачем же ждать до завтра?
Ханс ничего не ответил. Он даже не понял, как тетя Гаррет вывела его в холл, где в ожидании у двери стояла уже одетая Элси. Они вышли наружу, и туман поглотил их.
Элси остановилась и непринужденно просунула свою руку под руку Ханса.
— Мы уже заблудились. Давай вернемся.
Ханс улыбнулся и успокаивающе пожал ее руку.
— Я не могу заблудиться в Копенгагене. Для этого я слишком много бродил по его улицам.
Девушка с доверием посмотрела на него. Дождинки уже сверкали на ее волосах, а кружевной воротничок так изящно обрамлял подбородок, что Ханс невольно залюбовался. Он замер на месте, не в силах оторвать от нее глаз.
— Ну, пойдем же, Ханс! Если мы вышли гулять, то давай гулять, — взмолилась Элси. Огонь камина казался ей намного привлекательнее, чем почти невидимая в тумане улица.
— Элси, ты такая красивая.
Это был всего лишь шепот, но он не был бы таким ошеломляющим, даже если бы он прокричал эти слова с высоты самой высокой крыши.
— О-о! — только и смогла выдохнуть девушка. Ее карие глаза расширились, а одетая в перчатку рука прижалась к губам.
Ханс Кристиан резко повернулся и поспешил вниз по улице, увлекая за собой Элси. Он начал быстро говорить:
— Мне нравится, когда с моря накатывается туман. Я раньше думал, что это божий дар, посланный мне, потому что он скрывал то многое, чего никто не хотел видеть. А вот и канал, ты можешь различить его через туман, но трудно разглядеть его темную воду. Ты можешь услышать ее, но теперь она уже не гипнотизирует тебя, обещая, что однажды затянет в свои глубины. А вот там грязные улицы, где живут в горе и отчаянии нищие падшие существа. Я там тоже жил. Но все скрывает туман. Я хочу забыть об этом.
Элси вырвала свою руку из его захвата и приподняла юбки, готовясь убежать. Лицо ее было бледным, а зубы стучали не только от холода.
— Я иду домой! Не провожай меня! Я сама найду дорогу!
Ханс быстро пришел в себя.
— Я напугал тебя? Прости меня. У меня была такая тяжесть на душе этим утром. Я всего лишь хотел, чтобы ты поняла. Пожалуйста, не уходи!