Его руки замерли, и он посмотрел на нее. Расширенные зрачки, испуганный взгляд, напряженные скулы. Крылья дрожали, но это была уже не та возбужденная дрожь, это походило больше на дрожь перед атакой. Она смотрел на ту, которую любил и всерьез думал о том, что происходило. Вспомнился ему вопрос: разве мы не должны удовлетворять потребности друг друга, даже если это лишь желания тел? Вспомнилась ему искусанная шея Валерия Алексеевича. Вспомнился тот дикий укус в детстве в руку, где еще не известно, кто больше испугался. Вспомнилось все, что знал о вампирах, все, что знал о высших…
Он закрыл глаза и, наконец, ответил сам себе на поставленный Наташей вопрос: Должны, если мы действительно пара, то должны, обязательно должны! Если мы хотим быть вместе, если хотим быть навсегда вместе. Должны! А как иначе? Как быть вместе, если — нет?
Ответил и тут же принял решение. Не открывая глаз, он очень аккуратно, положил руку на ее голову, чуть запуская пальцы в волосы, и приблизил ее еще ближе к шее, где от волнения кровь трепетала и маняще бурлила.
― Кусай, не бойся ничего, — прошептал он очень тихо. — Тебе можно…
Девушка, что и без того с трудом сопротивлялась инстинктам, сорвалась, от этих слов и действий…
Когда длинные клыки вонзились в основания шеи, Сэт стиснул зубы, выгибаясь, даже не понимая, откуда это волна появилась в его спине и шее, будто теперь и его тело начинало жить какими-то неизвестными инстинктами, но как только клыки полностью вонзились в шею, боль совсем исчезло и все переменилось…
Сэт буквально чувствовал, как кровь одурманенной, бурлящей массой сочилась по венам и медленно покидала его тело, будто стремясь к ее клыкам. Каждая клеточка его тела млела от странного блаженства. В кончиках пальцев будто ходили целые волны удовольствия.
Он совсем расслабился и чуть улыбаясь, отдался на ее волю и волю наслаждения, сильного и все же нежного, отличного от всего, что он чувствовал прежде.
Наташа чувствовала его теплую кровь на своих губах, и тоже таяла в удовольствии, но в ином. Она чувствовала особое насыщение. Она чувствовала, как ее что-то заполняет. Чувствовала, как пьянеет, как в голове исчезают мысли, как внутри что-то растекаясь горит, так приятно и желанно.
Она испугалась, понимая, что не управляет собой и все оборвалось, весь ее транс, все ее инстинкты, все ее удовольствие, просто растаяло, как дурман. Она резко выдернула клыки и приподнялась, спеша от него отпрянуть. Сэт застонал, такого резкого действия он от нее не ожидал, уж больно внезапно прокатилась по шее режущая боль, бьющая и по голове и по руку, буквально обездвиживая ее.
Стоило Наташе сесть и кровь, как алкоголь ударила в голову. На ее щеках возник яркий румянец. Она вновь уходила в блаженный транс, явно теряя связь с реальностью.
Сэт встревожено посмотрел на нее. На ее губах была кровь, она лилась по ее подбородку, скользила на шею, затем тонкой струйкой на грудь, а с груди на, и без того окровавленный, торс Сэта.
Он понимал, даже скорее чувствовал, что растерянность и страх, мешаясь с удовольствием, гонят ее прочь от реальности. Он предчувствовал, что это может плохо, для нее обернуться и как по инстинкту, стал делать то, чего желала его кровь, познавшая ее волю. Он сделал над собой усилие, и поднявшись поцеловал ее, прижимая к себе. Легкое оцепенение ее губ и она поддалась, медленно оживая от порыва единственного любимого…
18
«Так вышло»
Мы хотим быть источником всех радостей или, если это невозможно, всех несчастий того, кого мы любим.
Сэт проснулся от нежного поцелуя, самого приятного в его жизни и, блаженно улыбаясь, открыл глаза.
Наташа лежала на его груди и нежно водила пальцем по шраму, оставшейся от давно позабытой пули, глядя при этом в его глаза, буквально сияя от счастья.
― Доброе утро, — шептала она нежно.
― Доброе, — доброе, отозвался Сэт, невольно теряясь в столь непривычных обстоятельствах, медленно начиная понимать всю суть произошедшего вчера.