― Ты куда? — с тревогой спросил Ник.
― К Сэту.
Илья вышел. Ник шмыгнул за ним, наверно уже даже по привычке, спеша остановить друга от ошибки, при надобности.
Вересов не стуча вошел в комнату к воспитаннику и закрыл дверь, перед носом Ника, принципиально не желая его пускать.
Сэт лежал на кровати, свернувшись калачиком. Его обнаженное тело было скрыто простыней. Услышав, что кто-то вошел, он открыл глаза, не в силах шевелиться и никого не желая видеть.
― Сэт, ты как? — спросил мягко и заботливо Илья, как он делал прежде, до этой нелепой ссоры.
Юноша ничего не ответил, лишь накрылся простынею с головой, надеясь, что его оставят в покое. То, что он испытывал сейчас, сложно было принять. Физическая боль и моральные метания, переполняли и буквально рвали его на части.
Илья подошел к кровати и, сев на ее краюшек, коснулся плеча Сэта. Тот тут же дернулся и резко ускользнул на другой кровати, отворачиваясь от наставника, буквально ускользая от его руки.
Илья с тревогой смотрел на этот белый, закутанный в простынь комочек, не зная, что делать.
На белоснежной простыне, стали возникать и расти пятна крови. Мгновение Илья лишь смотрел на них, не понимая, а затем осознав вскочил на ноги и, обойдя кровать, сорвал с ученика простынь. Сэт еще больше съежился, будто от холода, прячась носом в коленях.
Илья посмотрел на окровавленную спину, уже виня себя во всем. Он мягко коснулся плеча Сэта, и по телу мальчишки прошла волна неестественной дрожи. Со слезным стоном, он стал хватать воздух, явно задыхаясь, глядя с ужасом на мир. Илья убрал руку, вернулась напряженная морщинистость переносицы. Сэт затих, но тут же вновь задрожал. Волнение Вересова достигло предела. Мальчишка хватал судорожно воздух, бледнел.
― Кая же она дура, — прошептал Вересов, силой усаживая мальчишку и выискивая его лекарства…
Наташа весело улыбалась, вспоминая вчерашнюю ночь. Она лежала на диване в своей квартире и вращала в руках мобильный телефон, в ожидании звонка от любимого человека, но он медлил, хотя обещал позвонить. Она не задавалась вопросами, не тревожилась, не злилась, а просто ждала беспечно улыбаясь.
Напевая вчерашнюю мелодию, она листала старый альбом с детскими фотографиями и вдруг осознала, что не хочет ждать, ведь она соскучилась и на правах его девушки вполне могла позвонить сама! Она набрала номер и улыбаясь ждала ответа.
― Да, — спокойно ответил Илья.
― Э-э, — выдавила испуганно Наташа, понимая, что вновь слышит не тот голос, что ждала.
― Наташ, не удивляйся, — сказал спокойно Вересов. — Сэт не может ответить. У него…
― Что с ним?! — испуганно спросила Наташа, вскочив на ноги. — Ч с ним уже случилось?!
― Сложно объяснить, но…
― Говорите, как есть!
― Сердце, — шепнул Илья. — Возникли проблемы и мне пришлось отвести его в клинику. Он в сознании, но очень слаб, поэтому…
― Что вы с ним сделали?!
― Я…?
― Да, вы! Как только я отпустила его к вам, он тут же свалился. Что вы ему такого сделали, что его сердце..?
― Ничего! — сурово перебил Илья Николаевич. — У него врожденный порок сердца, давший осложнение из-за сильного стресса. Что здесь непонятного?
― Он уезжал от меня вполне нормальным!
― От тебя!?
― Да! Он отвез меня домой. Мы посидели за чашкой чая и лишь потом он поехал к вам и все с ним было нормально! Я не знаю, что случилось ночью, но он успокоился и был стабильным. Вы… Только не говорите, что вы опять его били!?
Илья молча фыркнул в трубку, не зная, что и сказать на все это.
― Вы чудовище, — простонала Наташа и, бросив телефон, стала собираться.
Илья положил телефон и, скривившись от усталости, посмотрел на Максимуса. Молодой хирург грустно улыбнулся.
― А что я должен был сказать? — спросил Илья измученно. — Может, стоило сказать правду?
― Это решать не нам, а Сэту, и вы это знаете, — спокойно ответил врач.
― Да, — шепнул Илья. — Как скоро он сможет вернуться домой?
― Если все будет спокойно, то завтра утром я его уже отпущу, но ночь он проведет здесь. Хотя, как я уже говорил, он вполне стабилен, а Диву выведут полностью уже через час.
― Максимус, а это не может вызвать..?
― Не волнуйтесь насчет зависимости, — спокойно сообщил Максимус. — То что было тогда не имеет отношение к этому случаю. Он же два года ничего не принимал, до Морфина перед дуэлью. Все будет в порядке, да и Дива впервые в его крови.
― Это хорошо…
― К тому же, сами знаете, что он категорически против наркотиков.
― Знаю, просто боюсь, что ему будет плохо, как тогда.