― Все будет хорошо. Это обычный приступ, как обычно.
Илья смотрел мимо Максимуса и задумчиво молчал.
― Вы хотели о чем-то поговорить?
― Думаю вставить Лиру.
― Не стоит, — шепнул Максимус. — Сэт будет только переживать, если с ней что-то случиться, поэтому…
― Я куплю ей квартиру и пусть живет…
― Не знаю… я же не советчик.
― Зато ты друг Сэта!
― Ну, да, — согласился растерянно врач, будто только теперь это заметил. — Может лучше с ним и поговорить?
― Да, пошли, а то думаю Наташа скоро приедет, а на ходу ничего толком не придумаешь.
Они покинули кабинет Максимуса и отправились в палату к Сэту.
Молодой маг лежал в постели с закрытыми глазами. Он был бледен и измучен, но как принято было говорить врачами, стабилен.
― Ты как? — спросил Илья, присаживаясь на край кровати.
― Выживу, — прошептал Сэт, прошептал Сэт. — А пока отвратительно.
― Больно? — уточнил Максимус.
― Ну, да, но не настолько, что бы беспокоиться, потерплю…
Илья взял Сэта за руку, касаясь этих ледяных пальцев, он заговорил:
― Звонила Наташа, и я опять с ней…
― Дайте угадаю: она обвинила во всем вас?
― Да, думает, что твой приступ вызвали мои побои.
Сэт закатил глаза.
― Я пытался объяснить…
― Но она не послушала. Это на нее очень похоже, но… буду что-то думать…
Сэт закрыл глаза и отвернулся, убирая руку под одеяло.
― Вы встречаетесь?
― Уже да, хотя после сегодняшнего…
― Ей не обязательно знать, — уверенно сказал Илья.
― Дилемма, — заговорил Максимус, садясь, на свой, уже привычный, стул у кровати. — Ты не можешь решить. С одной стороны ты не хочешь ей говорить, потому что боишься, что она не поймет и воспримет, как измену и на этом ваши отношения закончатся, но с другой стороны ты не можешь не признаться, ведь это будет предательством и если когда-нибудь она узнает, шансов уже не будет.
Илья раздраженно посмотрел на Максимуса, но молодой врач спокойно продолжал:
― Ты всегда сомневаешься, но зачем? Кто сказал, что она узнает? Я буду молчать. Илья Николаевич тоже. Нику не нужно портить тебе жизнь. Норбер до сих пор ничего не знает, а Лира так перепугалась, что будет молчать о случившемся до конца жизни. Наташа может узнать только от тебя.
― Но ведь, — начал Сэт.
― Я знаю, что ты хочешь что бы все было правильно, но в том, что произошло нет твоей вины, а значит и совесть тебя не станет мучить.
― Сэт, у вас и так все сложно, а твое откровение только все усложнит, — поддержал Илья. — Вы только начали понимать друг друга, не порти все сейчас. Ваши отношения не готовы к таким сложностям.
― Знаю, — согласился Сэт, — но как ей объяснить приступ?
Повисло молчание, а потом Максимус несмело предложил:
― Не объясняй, просто скажи, что не хочешь это обсуждать.
― Ага! — завил Сэт, злясь. — И она решит, что была права, и во всем виноват Илья Николаевич и будет жалеть меня, как бедного мальчика, избиваемого отцом!
― Сэт, — уверенно начал Вересов. — Совершенно не важно, как она будет относиться ко мне, а жалость от нее будет самой сладкой жалостью, которую ты можешь получить в этой жизни. К тому же, ты уже до конца жизни, будешь в ее глазах мальчиком, избиваемым родным отцом, и я здесь не при чем…
― То есть она всю жизнь будет меня жалеть? — с отчаяньем в глазах, спросил Сэт.
― Она всегда будет помнить, что ты несчастный мальчик, но ты можешь ей показать, что тот мальчик вырос, смог стать сильнее. Стать надежным мужчиной, а если ту ей скажешь о случившемся, то никогда уже не сможешь изменить это ощущение внутри нее.
Сэт смотрел на учителя растерянно и испуганно, будто не хотел сознать услышанное.
― Сейчас она пытается защищать тебя, а должна расслабиться и позволить тебе защищать ее.
― А списать все на вас — это разве выход?!
― Сэт, я разозлился, наказал тебя, но мы поругались и даже подрались, — Илья ткнул пальцев в опухший нос. — Я могу спокойно побои снимать, между прочим.
― То есть это драка виновата? — возмущенно спросил Сэт.
― Стресс, вызванный дракой и проблемой, вызвавшей драку, то есть претензии Иденбурга! — подхватил Максимус.
― А это все тоже правда и действительно было.
― Только ударил я вас не из-за этого…
― Не важно! Никто не узнает правды!
Сэт закрыл глаза.
― Выдумывать что, будет безумием, — сказал врач спокойно.
― Потом, когда будешь нянчить внуков, расскажешь ей правду, как забавную историю юности, — сказал Илья, крайне примирительно.
― Хорошо, — выдавил Сэт. — Надеюсь, это поможет.