― Не знаю, помните ли вы, но десять лет назад была очень знаменитая пианистка Мария Карлова, более известная, как Мария Кэри. Она очень часто выступала со своим сыном, Алексеем. Мало кто знает, но Алексей сам писал музыку, несмотря на то, что было всего шесть лет. Я любила его игру, и когда он писал, за ним было так интересно наблюдать.
― Вы были лично с ним знакомы?
― Да! Мы учились вместе. Он был человеком. Мы были в экспериментальной школе, где белые маги учились вместе с людьми. Это было весело. Сначала мы совсем не общались. Вернее он ни с кем не общался. Всегда такой серьезный и молчаливый. Я даже не замечала его, пока на одном из концертов он не вышел на сцену и запел. Его голос был невероятным. Я его так зауважала, но мы все равно не общались. Я с ним пыталась заговорить, но он так и не пошел на контакт. Мне даже казалось, что он не любит людей и предпочитает одиночество.
― Вы так и не подружились?
― Нет, мы подружились. У меня был конфликт с одним мальчиком в нашем классе. Он был сильным магом и почему-то не любил высших вампиров. Мы все время с ним ругались. Он обзывал меня «зубастой», а потом однажды набросился на меня с кулаками. И я ничего не могла сделать, а никто не хотел вмешаться. Ребята в классе его боялись, потому, что он был самым сильным магом среди нас, а люди… Ну, что могут сделать люди, против мага? Я думала ничего, но Леша не думал об этом. Он подошел к нашему однокласснику, схватил его за плече, развернул и что было силы ударил по лицу. Кулаком! Вот так вот просто, ничего не боясь. Взял и ударил. Я смотрю на него и не верю, что он такой маленький, бледненький, слабый, пошел меня защищать. Это было глупо.
― Ваш одноклассник набросился на него?
― Не совсем, он стал даже прикасаться к нему. Он воспользовался магией. Посмотрев на Лешу, он швырнул его в стену, ударил о потолок и прежде, чем я смогла вмешаться, выкинул его из окна. Я метнулась за ним, поймала и опустила на землю.
― А потом?
― Лешу положили в больницу. У него было несколько переломав. Я ездила к нему из благодарности. Так мы и подружились, а нашего одноклассника признали психически не уравновешенным и… больше я его не видела. А мы с Лешей стали новой сплетней. Все стали обзывать нас парочкой.
― А на самом деле как было?
― Ну, думаю, так оно и было. Правда, какие там чувства у шестилетних детей, но стоит признать, что Леша был первой моей любовью. Мы даже на вечере, по окончанию первого класса поцеловались, назло всем, кто шутил про нас. У меня даже фотография есть.
― А где сейчас этот Леша?
― Этого не знает ни кто. Он исчез в первые дни войны. Просто пропал. А теперь попробуй разберись. Расследование провести почти не реально. Я надеюсь, когда-нибудь увидеть его еще раз. Я не хочу верить, что он погиб. Я не видела его тела, а значит, я не видела его мертвым. Если он прочитает эту статью, я буду очень благодарна, если он даст о себе знать.
― Именно из-за него вы так любите музыку?
― Да. Когда я слушаю музыку, когда я слышу скрипку, я вспоминаю его и мне становиться легче, потому, что он всегда был хорошим другом…»
Сэт смял журнал и выкинул в ближайшую урну. А что еще он мог?
Сердце сжалось и, казалось, обливается кровью, но на него как всегда нет времени. Таблетку нитроглицерина под язык. Посидел немного и пошел. Дальше его путь лежал назад в клинику под капельницу, на обед.
Когда стемнело, оставшись одна, Наташа смотрела старые фотографии.
― Леша… интересно, как ты изменился за эти десять лет? И куда ты исчез? Жив ли ты? Леша… Если бы ты был со мной этот Сэт ко мне не прикоснулся и… Почему ты так со мной?
Девушка погружалась в нежную ностальгию. Она вспомнила своего друга и блаженно улыбнулась. Сейчас она напоминала цветок под утренними лучами солнца…
И вновь это затмение… вновь вкус его крови… такой сладкой, такой…
Это раздражало. Наташа вскочила на ноги и швырнула альбом. Он упал на пол.
― Прости, — шепнула она, глядя на Лешино фото.
Мальчишка улыбался, глядя на нее.
И вновь этот вкус! Вновь этот запах…
Ночь — это лучшее время для вампира, это лучшее время Наташи. Сейчас, ночью, она могла быть собой. Она открыла окно, сиганула в низ, поднялась в небо и летела. Разрезая крыльями воздух, она оживала. Сейчас она была, как птица, хотя больше ей подходил образ летучей мыши, но для самой Наташи это не имело ни какого значения. Ее волновала лишь свобода, свобода которую она могла приобрести.
Как она хотела быть в мире, где Сэта нет, где войн нет, где все хорошо; в мире, где она могла бы быть собой, могла быть человеком, или хотя бы быть рядом с человеком…