Илья замолк, опустив голову, он все еще не знал, что правда, а что нет.
― Мне постоянно сниться Мария, — шепнул он несмело.
― Мария Карлова?
― Да, и она проклинает меня в этих снах.
Илья вышел, понимая, что сказал слишком много.
― Самое важное, — прошептал задумчиво Максимус. — Жаль, но мы ведь не всегда можем защитить это «важное»…
Наташа несмело шагнула в палату к Сэту. Он спокойно лежал с закрытыми глазами, будто спал, но стоило Наташе приблизиться, и он не спеша поднял тяжелые веки и посмотрел на возлюбленную.
― Ты встревожена? — шепнул он виновато, понимая, что все волнения девушки только из-за него.
― Ничего, — прошептала Наташа, присев на краюшек кровати.
Она улыбнулась. Он смотрел на нее заворожено, а потом несмело коснулся ее щеке, будто пытался убедится, что она не исчезнет.
― Интересно, какая ты теперь, когда волнуешься?
― Что!? — испуганно воскликнула девушка, отстранившись. — О чем ты?!
― Какой ты стала? — прошептал Сэт, нежно касаясь руки собеседницы. — Я помню тебя маленькой девочкой с двумя черными косичками и большими красными глазами. Когда ты волновалась, то часто теребила кончик крыла, если смущалась — у тебя краснели мочки ушей, а если ты злилась, то зрачки расширялись и глаза, казалось, чернели. Я видел много твоих съемок и фотографий, но ты не выказывала там много эмоций, поэтому я больше не знаю, какая ты в гневе или волнении.
― Сэт, ты что?! Я же сижу перед тобой!
Сэт закрыл глаза и улыбнулся, будто вспомнил очевидную истину.
― Извини, ты ведь не знаешь…
― Чего я не знаю?!
Сэт открыл глаза и, глядя на алый силуэт, произнес.
― Это тайна, которую мы не разглашали, но я ослеп лет семь назад.
― Нет! Как…? Почему? — простонала девушка.
Сэт закрыл глаза.
― Как? Травмы. Опухоль. там много чего было…
― Но…
― Я вижу тебя и окружающий мир, — произнес Сэт открыв глаза. — Я — Клиб. Я больше не вижу мир так, как видишь его ты, но я могу различать энергии, температуры. Я с легкостью ориентируюсь по силе и направлению воздуха. С тех пор, как я стал таким, у меня стали проявляться способности, ведь мои глаза отныне кожа и уши.
Он улыбнулся.
― Это не страшно, — прошептал он, — ведь я могу жить дальше.
― То есть нормально…
― Ну, это конечно не нормально, но вполне самостоятельно.
Сэт искренне улыбнулся, сжимая ее руку.
― Ты не изменился, — прошептала девушка грустно улыбаясь. — Такой же гордый, самостоятельный и не покорный судьбе. А мне все говорили, что жизнь таких ломает.
― Ломать то она ломает, но сломать не может, по крайней мере — пока.
― Ты не представляешь, как я испугалась, когда у тебя остановилось сердце! — воскликнула девушка, прижав к груди его руку.
На глаза у нее наворачивались слезы, но она не хотела плакать, пусть даже это слезы счастья.
― Зря, — прошептал Сэт. — Я не умею умирать!
― В смысле?
― Умирать надо со смыслом, а так… так я никогда не умру, лучше жить!
― Все-таки ты — это ты и ничего тебя не изменит. Ты мне уже говорил, что если умирать, то с честью, если жить, то с удовольствием, а если играть, то…
― То с азартом, — закончил Сэт за нее. — Я помню, но теперь я бы внес одну поправку. Жить надо не с удовольствием, а не о чем не жалея и борясь до конца.
― Значит, жизнь не была к тебе благосклонна?
― Конечно не была, но… Знаешь, может я пережил многое, зато не о чем не жалею. Я сделал все, что должен был сделать. Я сделал все, что хотел, пусть даже ценой своего здоровья…
― Бедный…
― Бедный? Я богатый! — улыбаясь, заявил Сэт. — Мне принадлежит 20 % акций «Черной кошки», мне проценты капают каждую минуту, и вообще я неплохо зарабатываю переводами, да к тому же у меня своя трехкомнатная квартира в очень хорошем, престижном районе.
― Кстати про квартиру! — воскликнула Наташа. — Ты тогда убежал, а я осталась там и знаешь…
― Что?
― Это ужасное место… там так много крови…
― Я знаю, там ведь и моя кровь тоже, — прошептал Сэт, отводя глаза.
― Извини…
― Ничего, так что ты хотела сказать?
― Я навела там порядок и принесла тебе ключи.
― Кинь их на тумбочку, — шепнул Сэт, закрывая глаза.
― Мне наверно не стоило заводить этот разговор…
― Нет! Ты права.
Наташа вздрогнула, на нее смотрели два бледных голубых глаза, как иллюзия, два спокойных голубых глаза, без боли, печали и тоски…
― Ты ведь все еще не знаешь, что тогда произошло, — прошептал Сэт.
Наташа кивнула.
― Я вернулся от вас, но домой пошел не сразу, все ждал, когда свет в наших окнах погаснет, что бы ни видеть его хотя бы в свой день рождения… Но он все горел. Я вошел домой только около полуночи.