— Что получил?
Сэт замер, осознавая услышанное и все произошедшее. Он посмотрел на Норбера холодными ледяными глазами, сверкающими поверх оправы очком и, не говоря не слова, сунул ему под нос средней палец правой руки. Не дожидаясь новых упреков, он резко обернулся и обратился к Илье:
— Знаете… думайте, что хотите! Но если вы и, правда, решили, что я сумасшедший, то… Дальнейшая ваша опека надо мной не имеет ни малейшего значения. Простите, за эти два потраченных на меня года.
Он развернулся, чтобы уйти, и не просто к себе, а раз и навсегда, но Илья остановил его:
— Эти два года были самыми дорогими в моей жизни, особенно последний, — сказал он тихо. — И я не считаю тебя ни сумасшедшим, ни больным, ни каким-нибудь там еще.
Сэт слушал, закрыв глаза и не решаясь обернуться.
— Ты еще ребенок, — продолжал Илья, — и у тебя была маса отредцательных примеров, но я точно знаю, что на тебя можно еще повлиять, тебя еще можно изменить.
Сэт обернулся, понимая, что он был не прав.
— Но я хочу знать: что здесь поизошло? И кто в этот виноват? — сурово закончил свои рассуждения Илья.
— Кто? — спросил Сэт будто у самого себя. — Да не было здесь виноватого, просто так бывает.
— Так?! Ты его чуть не убил! — воскликнул Ник…
— А дальше ты и сам должен помнить, как долго орал на него и как, в конце концов, Илья Николаевич его просто напросто выпорол, — закончил свой рассказ Норбер.
Ник молча смотрел на сына.
— Я добился того, чего хотел, только легче от этого так и не стало, — прошептал Норбер, стыдливо. Теперь все эти чувства казались ему нелепыми и неразумными.
— И ты решил избавиться от него раз и навсегда, — заключил Ник.
— Да. Я просто не удержался, когда появился господин Алмонд. Я не знал, что будет с Сэтом, не знал, зачем он хочет его купить у Вересова, но понимал, что это мой шанс убрать Сэта из нашего дама, из моей жизни. Я не знал, на что его обрекаю, когда подписывал договор кровью Вересова. Я не знал, но был безумно счастлив.
— Ты продал его другому магу…
— Вересов же отказался, а Агвин очень хотел заполучить новую легенду, а я хотел от этой «легенды» избавиться и мы просто нашли друг друга.
— И ты не жалел об этом?
Норбер отрицательно покачал головой.
— Пока меня не раскрыли, не жалел, а потом просто испугался.
Ник долго молчал, не осмеливаясь обвинять сына в старых грехах, а после просто спросил:
— Как ты сбежал?
— Алмонд Агвин помог.
— Агвин!?
— Да, он спас меня, заменив фантомом, благодаря вмешательству Сэта. Так что меня спас тот кого я больше всего ненавидел.
— И где ты был потом?
— Сначала я жил у Агвина и прошел все тоже, что и Сэт, так что сожаления во мне было предостаточно, а потом, когда господина Алмонда положили в психиатрическую больницу, я просто сбежал от него, запрятал всю силу и претворился человеческим мальчиком с амнезией.
— А кровь?
— Да, в крови нашли немного Рик, но списали это на кровь предков, так я и стал просто Николаем Лимом, вместо Норбера Листэма.
— Я никогда бы тебя не нашел, — прошептал Ник. — Если бы не Сэт…
— Сэт?! — удивился Норбер.
— Да, это он нашел тебя.
Глаза Норбера забегали, выдавая и смятение и стыд.
— Какой он сейчас? — спросил он несмело.
— Да, все такой же, — ответил Ник спокойно. — В нем за эти три года почти ничего не изменилось.
— Ясно…
Ник растерянно смотрел на сына, боясь представить его эмоции.
— А ведь мы могли бы быть друзьями, но…
— Вы можете! — уверенно заявил Ник.
— После того, что я сделал.
— Он не хочет это вспоминать.
«Разумеется» — подумал Норбер, но ничего не сказал вслух, не желая выдавать тайну Сэта и Агвина, да и свою тоже, слишком уж все это было жестоко.
14
«Кретин, решивший жить»
Есть книги, из которых можно узнать все и ничего не понять.
Сэт лежал с закрытыми глазами. Веки казались ему непосильно тяжелыми и, будучи абсолютно измотанным и совсем не отдохнувшим, он решил просто оставить все так, как есть. Глаза все еще болели, причем сильнее, чем вчера. Их жгло будто огнем. Он все надеялся, что это странное ощущение стихнет, и они будут просто украшением, как и прежде, но все оставалось по-прежнему. Он чувствовал свои глаза и это просто раздражало! Он приоткрыл правый глаз, и тут же испуганно открыл оба. Над ним был простой потолок, белый ровненький, но… он видел его ни линиями, ни потоками, и даже не волнами, подобными искажению. Он видел его в цвете, как белый ровный потолок. Он видел! Видел, как все!