— Значит, о Нереальности речь не идет… — произнес Майкл, которого до сих пор преследовала мысль о Джонсоне.
— Конечно, нет.
— Тогда чьих рук это дело?
— Кого-нибудь из высших. Я давно подозревал, что Шонг не мог бы так ловко уходить от нас без протекции… У меня главком на первой линии, отключаюсь.
В родных стенах Майкла поджидал еще один неприятный сюрприз. Им стал провод настольной лампы, который он зацепил, оказавшись дома. Терпеливо выслушав грохот всего, что упало со стола, Майкл осторожно обошел осколки и включил верхний свет.
— Полночь, — сказал невысокий блондин, потянувшись в кресле. — Ваша геройская миссия порядком затянулась.
Рука Майкла застыла на выключателе.
— Признаться честно, — улыбнулся воин из будущего, — сегодня вы меня ужасно удивили. Сколько благородства, сколько любви к простым людишкам…
— Читаешь газеты? — мрачно осведомился Майкл.
— Соперника всегда нужно держать в поле зрения… или, хотя бы, за спиной… но никогда не впереди, ни на шаг, ни на полшага… А я-то думал, ты сдашься: сгоняешь домой за лазером или снесешь половину здания вместе с Шонгом, сенатором и прочими, и прочими, и прочими… Ах, да: добавим помощь раненому товарищу, и получается очаровательная история — хоть сейчас в издательство неси… В результате, мистер О'Хара, вы не только ничего не добились, но и совершили громадное количество оплошностей.
Майкл смолчал. Запредельный медленно поднялся и подошел к окну. Его взгляд, тяжелый, почти невидящий, расчертил ночное небо своим бесчувственным прикосновением.
— Я понимаю: начинать всегда сложно, — продолжил он. Каждое слово, каждая пауза, источали едва различимую снисходительность, принимавшую в душе Майкла размеры невиданного оскорбления.
— Поэтому я решил вам немного помочь — так, чисто символично, указать на самые явные ошибки, чтобы вы могли учиться на собственных, а не ждать, пока ошибки начну делать я. Ждать придется долго, — добавил он, слегка улыбнувшись.
— Я не поверю ни одному твоему слову, — предупредил Майкл.
— Можешь не верить, дело твое. Люди настолько переврали правду, что лжи уже не существует — сравнивать не с чем… Итак, ошибки. Во-первых: генерал Стил. Кто-кто, а ты, "солдат времени", должен понимать, чем могут окончиться подобные "альянсы"… Во-вторых: навязчивое желание спасти заложника. Кто его тебе внушил? Ты ведь понимаешь, чем рисковал. Не думай, что благородство поможет тебе избавиться от призраков прошлого: менять прошлое — это моя прерогатива.
Майкл ощутил короткий укол ярости. Его мысли читались, читались с той секунды, когда открылась дверь, — и он позволил врагу узнать непростительно много о том, что прятал глубоко в душе, под покровом притупившейся боли.
— Хватит, — прошептал он. — Еще одно слово и…
— И? — вежливо переспросил воин, рассматривая осколок стеклянного абажура. — Интересно послушать твои предложения. Что же произойдет?
— …и я уйду.
— Резонно. Я уже заканчиваю. Напоследок замечу, что не стоит дорожить чужим отражением в собственном зеркале. Пожалуй, я выйду через окно.
Майкл уныло проследил за тем, как воин из будущего легко соскользнул с подоконника. Опустившись в кресло, он сдавил ладонями виски. Весь день казался ему печально абсурдным: Шонга, грозу седьмых, убил обычный человек; Запредельный мило с ним побеседовал вместо того, чтобы заставить смолкнуть навечно коротким взмахом руки…
Усталость вплеталась в мысли Майкла. Темнота под веками все настойчивее поглощала опустевшую комнату. "Их слишком много…" — нашептывал голос, прорываясь сквозь глухую пленку сна. Он раздваивался на стон и крик, на настоящее и прошлое, возвращая Майкла в тот день, когда отражение в зеркале еще было его собственным…
— …Их слишком много! — крикнул Старр. — Отходим!
Вспышки лазеров не прекращались. Волна огня теснила их все сильнее, убив последнюю надежду на то, чтобы сдержать противника.
— Закрывай двери! — крикнул Майкл, едва слыша себя среди шума выстрелов.
— Закрываю! — откликнулся Старр.
Шум стих. Шлюз N9 медленно исчез за тяжелыми створками.
— Нам не скрыться, — проговорил Старр, смахнув со лба горячий пот. — Жаль, что потеряли шлюз… там точно остались "Гидры"…
— Может, добраться до главного пульта управления?
— Это станция, Майк, — устало ответил Старр. — Кто захватил шлюзы, тот и диктует условия. А улететь отсюда мы можем только на "Гидрах". Помощь не успеет. А киноиды найдут обходной путь.
— Ты прав…
Старр прислонился к стене. Его берет сбило выстрелом, а усталое лицо казалось непривычно строгим.
— У нас есть минут пять, не больше, — сказал он. — Нужно любой ценой пробиться к кораблям. Скорее всего, эти твари высадились и через боковые шлюзы, но там их хотя бы поменьше…Мне умереть не страшно. Попробуем?
— Да, — бросил Майкл. — Я смерти не боюсь. Не хочу бояться. Что такое смерть? Боль? Мне не страшна боль. Неизвестность? Она всегда с нами. Что еще? Может, пустой страх?
— Осторожней, — усмехнулся Старр. — Смерть не терпит к себе непочтения. Ну и ладно, черт с ней. Попробуем шлюз N8…
— Через тоннель не получится? — зачем-то спросил Майкл. Он знал, что услышит в ответ, но не мог не говорить: слишком сильно были натянуты нервы.
— Толку-то? Пока шагнешь в тоннель, станция успеет отлететь так далеко, что в лучшем случае ты окажешься разорванным надвое, а в худшем — разорванным надвое, да еще и в открытом космосе.
— Я слышал, орионцы вообще могут выходить в космос без скафандра…
— Ага. А еще могут пить за рулем и не врезаться в фонарные столбы… Ладно, пошли, у нас нет времени.
На подходах к восьмому шлюзу их встретил штурмовой отряд. Майкл пытался сдержать киноидов, но они неотступно продвигались вперед, а Старр все чаще промахивался, и на его плече расплылось пятно свежей крови. Киноиды отрезали единственный путь к отступлению. Два воина КС попали в смертельное кольцо.
— Это конец… — шепнул Майкл, сжимая смолкший лазер.
— Знаю… — послышался слабеющий голос Старра. — Майк… я тут подумал…
— Да?
— Мы не сдадимся.
— Нет, — повторил Майкл с безумной уверенностью.
— К черту жизнь… все к черту… Вперед!!
Майкл выскочил из-за угла. Киноиды не успели среагировать; их промедления хватило на то, чтобы зажать спусковую пластину, но дверь, в которую уперлось плечо Майкла, внезапно распахнулась, и он почувствовал, что падает.
Чувства Майкла были так обострены, что он смог бы пересказать случившееся по секундам. Мысли исчезли, сменившись предчувствием гибели: если он позволит себе упасть, если окажется на полу, то первый же выстрел станет смертельным. Он скрестил ладони, уже не понимая, что это безумство. Тоннель сверкнул ярчайшей вспышкой, затягивая его в вихрь огня. Свет был слишком ярким; глаза Майкла закрылись, а палец так и остался на спусковой пластине лазера…
Это его и погубило.
X
Рука Майкла соскользнула с подлокотника, и он проснулся. Ему понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, что он находится дома, среди привычного беспорядка, а не на станции, под шквальным огнем киноидов. Невыносимо яркий сон преследовал его вот уже пять лет — столько же, сколько было значку "солдата времени", который пылился в закрытом ящике стола. Станция и бой снились Майклу с болезненным постоянством, не позволяя времени притупить страх, с которым он просыпался всякий раз, когда видел, что ожидало его по ту сторону тоннеля.
Тяжело вздохнув, Майкл посмотрел на часы. Стрелка подсказала ему, что он безнадежно опаздывает на совещание. Министр обороны был фанатиком дисциплины: если количество людей, заявленных на утренний сеанс, не совпадало с количеством внимательных слушателей, "прогульщиков" ждало неприятное разбирательство. В руководстве вооруженных сил не было другого человека, который бы так любил всякого рода совещания и конференци. Министру было не достаточно того, что он убедил Сенат перекроить раздел полномочий в пользу Комитета начальников штабов, снова перемешав командование боевыми операциями и администрирование. Он свято верил в то, что без его личного контроля не должно прниматься ни одно, даже самое маленькое, решение. Не проходило и пары дней, чтобы министр не собрал высшее армейское руководство и не прочел им очередную лекцию на злободневную тему — что, кстати, получалось у него из рук вон тоскливо. Самым примечательным был, пожалуй, выбор слушателей: если начальники штабов еще могли смириться с тем, что их вызывают на бесконечные совещания, то объяснить появление в Министерстве неисчислимой толпы прочих генералов, и не только генералов, было довольно проблематично. Министр часто заявлял, что ему — как умудренному руководителю — важно знать мнение "простых солдат", а не только штабных офицеров. Апофеозом его абсурдных идей стало появление на одном из совещаний новобранца, прослужившего от силы месяц. Оказавшись среди высших армейских чинов и совершенно не понимая, почему все это происходит, бедняга просидел полтора часа в испуганном оцепенении. По окончании речи министра, который, очевидно, забыл о своем госте, несчастный солдат попался в руки генерала Мэдли, который тут же потащил его в ближайшую закусочную, втолковывая что-то об угрозе национальной безопасности и постоянно называя его "сынок".