Тоннель мягко захлопнулся за его спиной. Майкл стоял на пустынной и пыльной дороге; справа от него возвышался небольшой склон, похожий на стену из желтой глины. От склона в неизвестность был перекинут бетонный мост, державшийся, скорее, на облаках, чем на сваях. Майкла не покидало тревожное предчувствие, но дорога приглашала в путь и он не смел ей отказать.
Вычищенные до блеска туфли моментально покрылись пылью. Блеклые растения, сражавшиеся с засухой, чуть покачивались от нежного прикосновения ветерка, облака скрашивали впечатление прозрачной бесконечности небосвода. Оцепеневшая рука больше не беспокоила Майкла. В Нереальности мгновенно излечивались любые раны — загадочное свойство, похожее на сон или забытье, когда боль уходит, но набрасывается с новой силой, стоит лишь "проснуться" — вернуться обратно. Сходили с ума и стрелки часов, описывая медленные круги в противоположных направлениях. Дорога оканчивалась резким поворотом, но Майкл плюнул на осторожность и прибавил шаг.
Человек в белом халате и нелепых очках, давно вышедших из моды, радостно помахал ему рукой. Майкл невольно улыбнулся, представив, что было бы, если бы Монк, ведущий специалист Научного Центра КС, прошелся по улицам ближайшего города в таком виде.
— Не ждали, не ждали… — приветливо бросил Майкл. — А я-то думал, ты сейчас работаешь над новым "щитом" где-нибудь на Картере…
— Работал бы, если бы не наши алленские друзья с их документом… а потом еще эта разгрузка… столько дел накопилось…
— Так что это — обычная ловушка или тоннель для эвакуации груза?
— И то, и другое, как мне кажется. Они прошли по этой дороге позавчера.
— Куда?
— Вперед.
— Я понимаю, что не обратно, в наши руки… Ты проследил, где здесь второй выход в Реальность?
— Я бы не советовал никому этого делать, — серьезно сказал Монк.
— Значит, отрезали путь… А что там, впереди?
— Снятие первичного ирреального слоя вследствие деструкции когерентных актантов… то есть, пространственная ловушка.
— Ловушка, не ловушка, а посмотреть придется…
— Но зачем? Там небезопасно, да и потом, тебе ведь все равно не пройти…
— Это мой долг, — усмехнулся Майкл.
— Знал бы твой сержант в Академии, что ты так быстро дорастешь до генерала, — заметил Монк, — так он бы живо отправил тебя на марш-бросок в пару десятков миль…
— Знал бы сержант Хиггс, что за видео мы загрузили в главный проектор перед выпускной церемонией на "West Point Stellar", и я бы не дожил не то, что до чина генерала, но и до следующего дня…
— А он что, не узнал?
— В тот вечер началась война. Вместо дипломов нам раздали ключи от боевых "Гидр"… а кому и места на кладбище.
— Прости… я не подумал… — проговорил Монк.
— Забудь.
Монк виновато замолчал. Он вряд ли понимал Майкла, человек, никогда не стрелявший из лазера, не сидевший за штурвалом истребителя… На мгновение Майклу стало его жаль: он знал, что война не выбирает жертв, и каждый, кем бы он ни был, рано или поздно почувствует на себе ее холодное касание.
— Я пойду. Посмотрю, что за поворотом.
— Ты точно этого хочешь? — спросил Монк.
— Не бойся. Второй раз не умирают, — прозвучал мрачный голос, в котором Майкл с трудом узнал свой собственный. И словно в насмешку над его словами, следующий шаг привел его на небеса.
Майкл видел перед собой небо, одно лишь небо, скрашенное облаками. Он стоял на доске, такой узкой, что удержаться на ней было почти невозможно. Его пальцы сжались, но под ними был только воздух. Майкл отважился на маленький шаг, пытаясь вернуться, когда доска резко дрогнула и он едва не потерял равновесие.
— Привет, землянин, — улыбнулся Арк, прижав ногой второй конец доски.
Небо лопнуло, словно пленка. Из прорехи тут же хлынули белесые хлопья облаков. Майкл закрыл глаза, пытаясь уберечь рассудок от этой фантастической картины, когда его щека едва не утонула в раскаленном песке. Вскинув голову, Майкл встретился взглядом с пугающим холодом орионских глаз.
Эти глаза, невыносимая улыбка, ладони, лежавшие одна поверх другой, — весь облик Арка казался человеческим лишь снаружи. Каждое движение орионца, каждый вдох и выдох беспрекословно подчинялись не рефлексам, а четким расчетам разума. Слух, блуждавший среди воинов Космических Сил, подтверждал догадку Майкла: Арк был "человечным" лишь настолько, сколько требовалось для общения с людьми.
— Чего ты хотел добиться этим представлением?
— Майкл, Майкл… — вздохнул орионец. — Эта Вселенная уже не позволяет мне иметь какие-либо желания.
— Значит, и разговаривать со мной ты не хочешь?
— Совершенно не хочу.
— Так сделай одолжение: не говори.
— С радостью, — ответил орионец и действительно умолк. Это дало Майклу небольшую передышку перед следующей порцией истин.
— Я наблюдал за солнцем, — продолжил Арк. — Наблюдал… и размышлял, как это принято у вас говорить. Я думал о том, что рано или поздно вокруг него будет вращаться на одну планету меньше…
— Откуда такие мрачные мысли?
— Это не мысли, Майкл, — терпеливо исправил Арк. — Лучше назвать их "словами", а мрачность — плохим настроением. Что такое настоящие мысли, тебе слишком рано знать… или же слишком поздно… Очень многое сейчас зависит от твоего слова, которое ты уже произнес, но никогда не слышал. Вернее, от того, будешь ли ты готов его понять…
— Итак, высший орионский разум считает… точнее, знает, что Земля под угрозой?
— Закат близится, — улыбнулся Арк. — В случае, если ты предпочитаешь день — или, скажем, утро — советую меня выслушать… хотя вряд ли тебе это поможет.
— Тогда зачем мне тебя слушать?
— Это интересно.
Майкл ответил нервным смешком. Непринужденная беседа "на равных" была еще одним проявлением презрения орионцев к людям. После коротких и неприятных размышлений Майкл пришел к неутешительному выводу, что на Земле вряд ли родится человек, способный перевести на нормальный язык то, что говорят орионцы.
— Так вот, — продолжил Арк. — Вам, землянам, упорно не хочется терять родную планету. Я прав в своих выводах?
— Вам-то какое дело? Если уж говорить начистоту, я не из тех, кто будет радостно отплясывать под дудку инопланетных "просветителей". Это касается и орионцев.
— Ты считаешь, что здесь возможен выбор?
— Я удивлюсь, если возможен. Но это не меняет главного.
— Выбор возможен всегда, хотя вряд ли вас, землян, это прельстит, если вы вдруг поймете, что любая дорога в конечном счете приведет к единой цели.
— К чему же? Всеобщей гибели?
— О, нет. Не в этот раз, — усмехнулся орионец. — Позволь мне немного тебе помочь. Дорога будет длинной, Майкл, и пройти ее будет нелегко. Лишь дважды встретивший смерть достоин стоять на последнем рубеже. Запомни это — и, пожалуйста, позаботься о пражских окрестностях. Просто не забудь.
Холодные тиски отпустили сердце Майкла, когда орионец уже исчез. Мрачный и подавленный, он вышел из "ловушки" и поравнялся с Монком, чье лицо тут же исполнилось любопытства.
— Ну, и как там? — спросил ученый.
— Там был орионец, — бросил Майкл.
— Арк?
— Тебя это совсем не удивило?
— Я часто с ним сталкиваюсь, — ответил Монк, поправив старомодные очки. — Арк появляется у нас гораздо чаще, чем аллены. О дарках я вообще молчу.
— Он когда-нибудь говорил прямо, что ему от нас нужно?
— Нет, что ты. У него свои дела с Командованием, просто он любит поболтать с разными людьми. Тебе-то он что наговорил?
— Рассказал о "дважды встретившем смерть". По видимому, это будет тот, кто встретится с Запредельным в последнем бою.
— И кто же это?
— Как кто? — мрачно усмехнулся Майкл. — Это я, дружище. Я уже видел свою смерть.
— Но… разве это возможно?
— Время сыграло со мной злую шутку. Давай не будем об этом. Не сейчас. Если найдешь что-нибудь интересное, сообщай мне. До встречи.