— Звучит правдоподобно.
— Так и поступим. И не забудь отключить дестабилизатор.
— Быстрее будет загасить огонь.
— Хорошо. Действуй.
Нереальность оседала у их ног, словно пепел истлевшей страницы. Проводив Зиггарда с каменным выражением лица, Стил поспешно склонился над Эксманом. Следы от ударов темнели на бледном лице; прощупав грудную клетку, аллен прислушался к его дыханию, слабевшему тем больше, чем быстрее они возвращались в реальный мир.
— Прости, Сид, — едва слышно шепнул аллен. — Ты был хорошим человеком. Прости.
Ладонь Стила закрыла его глаза.
XXVI
Министру обороны нельзя было отказать в умении произносить скучные речи. На этот раз он превзошел не только самого себя — и даже "сказочника" Рутвелла, — но и все мыслимые рамки. Взглянув на часы, Майкл со вздохом отметил начало сорок второй минуты бесконечного потока фактов, цифр и имен.
Никто из присутствующих и не пытался быть внимательным. Изучив аудиторию, Майкл сделал вывод, что тема совещания меньше всего заботила Хьюза. Полковник как раз дочитывал номер садоводческого журнала, абсолютно не беспокоясь о том, что министр уже несколько раз сверкнул глазами при виде цветной обложки с корнеплодом картофеля.
— …таким образом, мы будем вынуждены значительно расширить наш контингент, — заключил министр. Лица присутствующих озарились надеждой на заветную свободу, однако сверхтоскливая речь возобновилась, и офицеров вновь сковала смертельная скука. Хьюз, бунтовщик по натуре, откинулся на спинку кресла и притворился, что спит, накрыв лицо журналом.
Майкл прижал ладонь к уху, пытаясь хоть как-то отгородиться от потока заунывных фраз. Из его головы не шли события последних дней. Взрыва не произошло. Земля осталась целой. Он был жив, равно как миллиарды других людей, но никто так и не объяснил ему, насколько реальной была угроза и насколько ошибочным решением было отправить Эксмана на уничтожение установки. Со стороны командования КС не последовало никакой реакции — всего лишь скупое сообщение о том, что его миссия окончена и что он должен возвращаться. Но Майкл не чувствовал облегчения. Слова Кэнада въедались в его мысли, словно пытаясь убедить, что он был всего лишь игрушкой в руках высших, которые никогда не раскроют своих тайн.
— Полковник Хьюз!!
Яростный крик министра немного оживил обстановку. Те, кто уже дремал, мгновенно пробудились, а те, кто заснул бесповоротно — вроде Спрингса, — вернулись в мир реальный после дружеского пинка локтем.
— Полковник Хьюз, — злобно повторил министр. Не дожидаясь третьего напоминания, Хьюз услужливо спрятал журнал и уставился на начальство с искренне добродушным видом.
— Будьте добры отвлечься от вашего чтения и рассказать нам, как прошло прибытие последней партии с Ближнего Востока.
— Великолепно, — с сияющей улыбкой ответил Хьюз. — Мы их приняли. Все 12 мешков.
— Мешков? — переспросил министр. Его лицо приняло тот забавный вид, когда он чего-то не понимал, но не хотел это показывать.
— Ах, извините, — невозмутимо добавил Хьюз. — Я думал, вы спрашиваете о новой партии удобрений.
В зале для совещаний воцарилась неудобная тишина. Щеки министра приобрели угрожающий красный цвет, но желание закатить грандиозный скандал было побеждено ангельской улыбочкой полковника.
— Не судите меня строго, — произнес Хьюз, мечтательно уставившись в потолок. — Ведь если задуматься, все мы дети цветов, увы, забывшие, где наши корни.
Министр процедил что-то сквозь зубы и отвернулся, решив не спорить с сумасшедшим.
— Где Эксман? — выпалил он.
Присутствующие переглянулись. Чувствуя на себе с деяток взглядов, Майкл глухо произнес:
— Об этом мне ничего не известно, сэр.
Раздраженно пожав плечами, министр проговорил еще десять минут и, наконец, даровал им волю. Вернувшись в свой кабинет, Майкл неспешно огляделся. Все казалось таким знакомым и привычным: фотографии истребителей, стол, по-прежнему украшенный бумагами и огрызками карандашей… Пожелай он уйти из эпохи со славой — "умереть" героической смертью, например, — и "предысторикам" пришлось бы выждать в поисках подходящего фона, но Ронштфельд лично распорядился, чтобы Майкл исчез как можно быстрее, не заботясь о прикрытии. Времени, отпущенного командованием КС, не хватило бы и на то, чтобы снять с двери дома табличку "Продается" и прицепить ее на ручку кабинета в знак глубочайшего почтения к министру и бывшим коллегам по работе.
— Поговаривают, ты нас бросаешь, — послышалось за его спиной.
— Верно говорят. Ты-то откуда знаешь?
— Звезды о многом могут рассказать, — заметил Хьюз.
— Как думаешь, министру еще не снятся твои садоводческие журнальчики?
— Думаю, нет. Они цветные, подписка стоит недешево, так что мечтать о них неэкономно. Перед тем, как ты исчезнешь, я решил зайти к тебе и поделиться радостным известием.
— Неужто на твоей базе высадился инопланетный десант?
— Я наконец-то добыл себе новенький мотоцикл!
— Не могу не поздравить. А что случилось со "стареньким"?
— Лучше не спрашивай. Я все равно не помню.
— Почему?
— Ездил без шлема, — улыбнулся полковник. — По моему скромному мнению, все беды человечества происходят именно от головы, поэтому я ей не очень дорожу. Жаль, Сид куда-то пропал: он взял с меня обещание, что прокатится на нем первым.
— Не думал, что он таким интересуется.
— Ты не знал Сида в молодости, — многозначительно заметил Хьюз. — Мы с ним познакомились на концерте в семьдесят пятом, первый ряд, у самой сцены. Он чуть не разбил мне нос, когда выражал бурный восторг по поводу Dazed and Confused. В те времена он был похож на Стю Сатклиффа, с этой его прической и в темных очках. Наверное, это меня и подкупило. В тот вечер нас два раза арестовывали: первый раз за то, что мы влезли в драку с подвыпившими фанатами, а второй — за то, что мы на ходу выпрыгнули из полицейской машины. Незабываемый вечер. Помню, наутро третий по счету патруль застал нас, когда мы швыряли бутылки в плакат, призывающий записаться в армию.
— Ирония судьбы. Именно там вы оба и оказались.
— Да ладно тебе, Майкл, — в шутку возмутился Хьюз. — Что до меня, я не изменил идеалам пацифизма. Просто очень не хотелось идти в колледж.
— И кто следующий на очереди прокатиться? Не Джонсон, случайно?
— Почему Джонсон?
— Да так… признался мне, что едва не погиб, когда решил проехаться на им же собранном мотоцикле.
— Я не очень хорошо его знаю, — заметил Хьюз. — Если честно, никто с ним толком не знаком. Даже пилоты, с которыми он летал. Я слышал, что им порой было трудно вспомнить, кто такой Джонсон, а если и вспоминали, то говорили: ничего особенного, самый обычный человек. А ты почему спрашиваешь?
— Не обращай внимания, — отмахнулся Майкл. — Мне просто кажется, что он не тот, за кого я его принимаю.
— Бывает, — согласился Хьюз. — Знаешь, меня только что посетила одна печальная мысль: мне ведь вряд ли посчастливится дожить до настоящей космической эпохи, и я никогда не узнаю, на самом ли деле Марс таков, каким я его видел. И правда ли, что на нем обитают такие прекрасные формы жизни, как моя бывшая возлюбленная…
— Ну… — ответил Майкл, призвав на помощь свои познания в истории, — сейчас на Марсе вряд ли есть что-либо интересное. Но, думаю, лет через двести там обязательно появятся города и поселения, а еще через несколько десятков лет…
— Еще слово, О'Хара, — произнес холодный, властный голос, — и я лично отправлю тебя под трибунал.
Майкл замер. На лице Хьюза отразилось мягкое недоумение.
— Добрый день, полковник, — сказал Джонсон, сдержанно улыбнувшись. — Не возражаете, если мы с генералом поговорим наедине?
— Конечно… сэр, — ответил Хьюз, лукаво улыбнувшись и удалившись. Форма космического разведчика была меньшей из двух бед в новом облике майора. Самой жуткой деталью была та вещь, которую привыкли называть "ключ", — микросхема, служившая для запуска межпланетных ракет, чьим обычным местонахождением была цепочка на шее главнокомандующего Космических Сил.