Взяв левой рукой бутылку, правую на автомате протягиваю новичку.
— Кандидат в члены братства Фи Бета Каппа Морячок! — Трясёт парнишка руку. Киваю вяло, отрывая бутылку, новичок понятливо испаряется.
Допив пиво, кладу голову на ведёрко со льдом и головная боль потихонечку отступает. Только сейчас замечаю, что моя спальня в доме братства претерпела некоторые изменения. Газетные статьи, фотографии по стенам… и большой альбом с надписью Мгновенья славы Эрика Команча Ларсена, члена братства Фи Бета Каппа. Том первый.
— Забавно, — губы сами растягиваются в улыбке, — классно парни придумали — вроде как и шутка, но ведь начну же собирать!
Посетив туалет и душ, решаю не бриться самостоятельно — руки всё-таки подрагивают, и не у меня одного.
В столовой, за завтраком, вяло перешучиваемся, вспоминая вчерашнее.
— Перуанский рыбный суп, сэр, — ненавязчиво рекомендует слуга, открыв крышку супницы, — мистер Ливски привёз из путешествия. Джентельмены уже опробовали, нашли отменно вкусным и спасающим от похмелья.
Пробую… и правда вкусно. А пару минут спустя похмелье отступило окончательно.
— Ливски, моя благодарность за суп!
— Действительно, Джок, — говорит кто-то в конце стола, — хороший рецепт.
После завтрака расположились в гостиной — благо, сегодня суббота и дел у большинства из нас никаких. Почти сразу же братья закурили, заставив меня поморщится. Вытяжка и вентиляция помогают, но слабо.
— Рассказывай, — потребовал Андерсон, откинувшись на спинку дивана, — сперва схематично, потом подробности выпытывать будем.
… — в сборную страны автоматом попал, и если ничего не изменится, то буду представлять Данию на Олимпиаде тридцать второго года.
— Ожидаемо, — кивнул Давид, не выпуская сигары изо рта, — тебе даже ехать никуда не придётся[23]. Плыть через океан, так не каждый время и деньги найдёт[24].
— Думаю, не только в Лейк-Плесид, но и в Лос-Анджелос[25] попасть.
Мои притязания восприняли как должное, покивав одобрительно. Попасть… почему бы и нет? Братству только в плюс, что один его членов станет участником Олимпиады.
В конце двадцатого века ввели правило, что атлет, претендующий на участие в Олимпийских играх, должен предварительно зарекомендовать себя в других международных соревнованиях (Чемпионате Европы или Мира) и войти либо в пятьдесят лучших спортсменов на этих соревнованиях, либо в число тридцати процентов лучших результатов на соревнованиях (в зависимости от количества участников).
Сейчас этого нет, и для попадания в сборную нужно показать лишь достойные результаты в родной стране. И если в каких-то соревнованиях нет других претендентов или их слишком мало, то войти в олимпийскую сборную можно автоматом.
* * *
— Не тревожьтесь, Сергей Миронович, — произнёс незнакомый Кирову мужской голос, — и пожалуйста, не зажигайте свет.
— Кто вы? — Опытный революционер начал разговор, потянувшись за браунингом в тумбочке.
— Не переживайте, не ЧК, — в голосе послышалась усмешка, — да не тянитесь за пистолетом, я его уже убрал! Если вам так спокойней, зажгите ночник. Убедитесь, что я не бабайка из-под кровати, а человек вполне земного происхождения.
— Что с Мирой!? Если она…
— Жива, успокойтесь. Да зажгите вы уже ночник и перестаньте нервничать!
Киров зажёг свет и приложил ухо к губам жены.
— Жива, — вздохнув, он моментально успокоился и уселся в кресло. Тяжело посмотрев на ночного гостя, веско обронил, — говорите.
— Не врали, значит, — пробормотал Парахин, оглядывая сидевшего в пижаме хозяина квартиры, — силён! Жива ваша супруга и даже здорова, не волнуйтесь, последствий не будет.
— К делу, — властно прервал его Киров, — кто вы такой и что вам от меня нужно.
— Кто? — Попаданец поёрзал в кресле, — если вкратце, то сочувствующий идеям коммунизма. Если чуть длинней, то… помните такую публику, как анархисты всех мастей? Из тех, что увлекались эксами[26] и тесной смычкой с уголовной средой?
— Как же, — спокойно кивнул Сергей Мироныч, — многие из них так и не смогли угомониться после Революции, пришлось успокоить — кого ссылками, а кого и пулями.
Хмыкнув, Максим уважительно склонил голову перед собеседником.
— Я такой и есть… проникшийся идеями. Родители мои российского производства, меня собрали уже за границей, но вот решил вернуться и стать полезным родине предков.
— Интересная у вас манера строить предложения, писать не пробовали? Зря… Как я понимаю, таким необычным манером вы решили представиться?
Киров не скрывал холодной злости, ничуть не боясь опасного гостя.
— Представится? — Чуточку напоказ обиделся Максим, — Сергей Мироныч, я давно уже не мальчик, на пару годков всего моложе вас! Лет двадцать назад да… Сейчас просто подарки привёз. Уж простите, но сюда тащить не стал — много всего.
Недоверчивый взгляд Кирова кольнул попаданца и он протянул главе Ленинграда тетрадку. Бегло пробежав её глазами, Мироныч осведомился:
— Вы полагаете, я вам поверю? За четвёртую часть списка я без раздумий представил бы на орден!
— Представляйте, — довольно потянулся Парахин, — не откажусь. На катере всё, в шхерах. Да, через границу прошёл. Она в Союзе пока дырявая.
— Допустим, — Киров ощутимо потеплел: разговор пошёл конкретный, без дурацких хождений вокруг да около, — но вот этакий цирковой номер зачем?!
— Я верю только вам и товарищу Сталину, — лязгнул металлом голос попаданца, — не нужно лишним людям знать, что у вас есть человек, способный добыть такое. Да и не стоит информировать посторонних, что появились данные на предателей в аппарате Коминтерна и МИДа. Техническая документация… здесь сами смотрите. Что-то можно будет сразу на заводы внедрять, что-то в конструкторские бюро предложить на изучение. Здесь я не специалист, если честно.
Мария Львовна всхрапнула и что-то пробормотала во сне. Киров незаметно (как ему казалось), выдохнул и сказал уже дружелюбно:
— Орден, советское гражданство… что ещё хотите?
— Отдельную квартиру и работу по профилю лично у вас или у товарища Сталина, — без обиняков ответил Парахин, — В коммуналке жить не привык, но думаю, вы и сами понимаете — не нужны мне соседи по квартире, даже проверенные. Ещё… вы говорили, что за четверть предоставленного готовы дать орден?
— Не отказываюсь, — чуть нахмурился владелец квартиры, — задним числом проведём награждения.
— Не надо, — Максим для убедительности даже выставил вперёд руки, — просто давайте договоримся так. За четверть добытого орден, за вторую четверть квартиру и место в свите. А за половину… не спрашивайте меня о прошлом, ладно? И охрану смените, хорошо? Ни к чёрту она у вас!
Глава 5
Сидя в печали перед исчерканной мелом доской, грызу заусенец. Опомнившись, сплёвываю и оглядываю палец — не до крови… а ведь бывает, что увлекаюсь. Детская ещё привычка вылезла неожиданно, всё никак не могу избавиться. Так-то пальцы в рот не сую, но стоит задуматься надолго, как начинаю чудить.
Схема никак не вырисовывается, хоть убей! С хостелами более-менее разобрался, аж самому удивительно. Общие принципы, грамотные управленцы, руку на пульсе держу… Беда в другом: всё это ненадолго.
Организовав в Швейцарии банк и несколько фондов, вырос в собственных глазах, забыв тот факт, что проделал всё это, опираясь на информацию из будущего. Как это обычно и бывает, планы строятся на имеющихся знаниях.
Рядовой проект в университете, когда мы презентовали историю предков на несколько поколений назад, рассматривая истории успеха и неудач. Запомнилось несколько ярких личностей, вот и вышел на них, пока они ещё не взлетели.
Двое из одиннадцати согласились, остальным датско-уругвайский аферист не показался заслуживающим доверия. Ну или они мне не показались при ближайшем рассмотрении.
Но то Швейцария, с законодательством, налаженным не хуже знаменитых часов. И репутацией своей, наработанной поколениями, они дорожат. Европе это вообще свойственно.