И Муррл, это великовозрастное дитятко, смешно сложил перед собой удлиненные угловатые руки в умоляющем жесте.
Я сдалась. Пихнула ему в руки свой рюкзак. И, пока мы стояли на месте, торопливо расплела свои косицы, на ходу расчесывая спутанные пряди пальцами. Шаловливый ночной ветерок тут же подхватил мои кудряшки и растянул их на своих призрачных пальцах. Золото ночного светила запуталось в локонах и загорелось торжествующим пламенем. Послышался дружный вздох.
Я оглянулась. Окружающие меня абитуриенты дружно пялились на меня, как на восьмое чудо света. С восхищением, недоверием, восторгом. И только взгляд вынырнувшего из-за спин абитуриентов командора Трана был ледяным. А его губы кривились от презрения, когда он процедил:
- Абитуриент Шваб! Здесь не гламурный подиум! Приведите себя в порядок немедленно!
Все волшебство ночи разлетелось зеркальными осколками, вдребезги разбитое отвращением на лице Трана.
Я почему-то сочла транспортник, доставивший меня на Лурану, единственным крейсером академии. Оказалось, их три. И в итоге абитуриентов собралось довольно приличное количество. Муррл тихонько шепнул мне, что на гражданском отделении конкурс на некоторые специальности достигал десять существ на место.
Нас развели по нескольким общим спальням, больше похожим на виденные по телевизору казармы, и оставили до утра отдыхать.
Я, с непривычки, так и не смогла уснуть до рассвета. Приглушенные звуки большого помещения, дыхание десятков живых существ. То там, то здесь поскрипывающие под весом тела двухъярусные кровати. Яркий розовато-лиловый свет местной луны, льющийся в незашторенные окна. А в большей степени переживания по поводу предстоящих экзаменов гнали сон прочь.
Нас подняли очень рано. Едва только рассвело. И сразу погнали на огромный стадион. Первым был самый страшный для меня экзамен – физическая подготовка.
Увидев колышущееся море разноцветных голов, я икнула. С таким количеством абитуриентов экзамен продлится не до завтрака, а до конца недели. Моя неправота выяснилась очень быстро.
Нас просто разделили на множество мелких групп. У каждой группы свой куратор-экзаменатор. И автономные видеокамеры. Да-да, экзамен записывался! Я крайне обрадовалась этому обстоятельству, когда выяснилось, что по закону вселенской подлости куратор нашей группы командор Тран. Выражение его лица, когда он увидел группу, состоящую сплошь из девушек, я не забуду никогда.
Особого различия между парнями и девушками академия не делала. Единственной уступкой нашему полу на экзамене по физподготовке было то, что подтягивания заменили наклонами корпуса. И, по-моему, самое настоящее извращение заставлять сначала бежать километровый кросс, а после него «отдыхать» наклоняя туловище из положения лежа.
Когда нас только выгнали на стадион, я мерзла дико. Раннее утро на Луране соответствовало земной погоде глубокой осенью. Даже пар изо рта вырывался при дыхании. Зато потом я согрелась так, что пот заливал глаза.
После наклонов была стометровка на время. К этому моменту я уже жутко устала. Ночь-то была бессонная. Кто бы заранее сказал, что меня наутро ждет первый экзамен. Да еще и самый сложный.
К старту я подходила как к расстрельной стенке. Накатывало отчаяние. Сил оставалось совсем мало. А права завалить экзамен нет. Хотя бы потому, что денег на обратную дорогу не хватает. Да и что дома? Наказание за убийство ненавистного соседа? Я сжала зубы, со свистом втянув в себя воздух. Не сдамся! Ни за что! Под ледяным взглядом командора Трана я встала на старте и по сигналу побежала. Побежала так, словно за мной гнался дядько Павел за компанию с самой смертью. Так, словно опаздывала на поезд к самой мечте.
Последним нормативом оказалось плавание. Не знаю, зачем этот навык будущим пилотам. Но я расслабилась. Хоть что-то я умею. Хоть что-то могу сделать хорошо.
Так и вышло. В заплыве на сто метров я финишировала первой. Клянусь всеми богами, вылезая из бассейна и улыбаясь во все тридцать два, я отчетливо слышала скрип зубов безупречного Трана.
Естественно, результатов нам никто не сказал. Приведя себя в порядок после тяжелого экзамена, мы собрались прежними отрядами в столовой. И, шумно обсуждая пережитое, гадали, что нас ждет дальше. По-моему, два обещанных мне экзамена медленно, но верно, превращались в миф.
Ближе к концу завтрака посреди столовой появился совершенно седой, морщинистый человек в простом сером комбинезоне без единого знака отличия. Он просто стоял и смотрел на нас. Но под его взглядом разговоры мгновенно стихли. Не доевшие отложили ложки. Не допившие отодвинули кружки. Глаза сидящего рядом Муррла загорелись восторгом. Он склонился к моему уху: