— Ну и что вы думаете о Ведено? — спросил его лорд Этелстан.
— Здесь не лучше, чем в гнезде орла, милорд, — ответил Хоукинс. Оглянувшись через плечо, словно опасаясь чужих ушей, он тихо продолжил: — Из того, что я слышал, милорд, можно заключить, что кавказцы не смогут долго продержаться против русских!
— Почему вы так думаете? — заинтересовался лорд.
В подобных ситуациях он всегда полагался на Хоукинса, умевшего из местных сплетен и собственных наблюдений извлечь едва ли не больше, чем сам лорд из дипломатических переговоров.
— Многие кавказцы, милорд, — ответил Хоукинс, — дезертировали к русским. Они хотят быть на их стороне.
— Я слышал об этом в Тегеране. Вот что, Хоукинс, разузнайте все, что сможете. Вы прекрасно понимаете, как это важно.
— Надеюсь только, милорд, что мы здесь не задержимся, — с неприязнью произнес Хоукинс. — Я никогда не любил горы, а об этих людях могу сказать только то, что они умеют ездить верхом!
Он вышел из комнаты, лорд улыбнулся ему вслед: Хоукинс в своем репертуаре! Как обычно, свысока смотрит на всех иностранцев, зато умеет подметить самое главное.
Лорд принялся за свой одинокий ужин: в доме Шамиля христианину не полагалось сидеть за одним столом с мусульманином. Ему были поданы жесткий ягненок, рис, горстка овощей, грубый козий сыр и чай. На другое лорд не рассчитывал, зная, что в отличие от русских кавказцы едят очень умеренно и в своих походах обходятся без громоздких повозок с едой и самоварами.
В рационе мюридов мясо встречалось редко, да и то только баранина, козлятина и куры. В основном они питались лепешками из грубо смолотого проса и козьим сыром — такая диета позволяла им долгие годы сохранять физическую силу и красоту.
— Во время походов, — рассказывал как-то лорду Этелстану один русский генерал, — эти дети гор могут питаться цветами и листьями. Например, у них очень полезным считается рододендрон.
Чай, поданный лорду, был традиционным чаем кавказцев. Этот напиток получался путем растворения в горячей воде красных кирпичиков, полученных выпариванием смеси чайных листьев с овечьей кровью. Лорд Этелстан привык к этому зелью, и его не раздражал своеобразный запах, но вот Хоукинс — тот будет ворчать, это уж точно!
С наступлением темноты резко похолодало. Над аулом возвышалась белоснежная вершина горы, а вой ветра несколько напоминал завывание банши — мифических духов, стоны которых предвещают смерть.
Лорд Этелстан ждал, что его вот-вот позовут к Шамилю, как вдруг раздался тихий стук в дверь.
— Войдите, — откликнулся он, и дверь отворилась.
Лорд обернулся, ожидая увидеть мюрида с саблей, но в комнату вошла женщина. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять — перед ним красавица.
На ней было некогда нарядное шелковое платье с модным облегающим лифом и пышными юбками. Теперь оно имело вид самый жалкий: материя выцвела, истрепалась, кое-где была заштопана.
Лорд понимал, что у заложников, должно быть, не было иной одежды, кроме той, в которой они были похищены.
Но даже оборванное платье не могло скрыть красоты девушки. Она была выше ростом любой мусульманки, стройная, изящная, с превосходной осанкой. В каждом ее движении чувствовалась грация русской аристократки. Овал лица был безупречен, черты лица — тонкие и одухотворенные. Особенно поразили лорда ее глаза, огромные, темные, полные славянской таинственности, они словно заглядывали в самую глубину его души.
Какое-то мгновение оба молчали, затем девушка произнесла по-английски:
— Меня зовут Наталия Меликова. Я бы хотела поговорить с вашим превосходительством!
— Сочту за честь, — ответил Этелстан. — Не присядете ли?
Он указал на разложенную на полу груду мягких, вышитых шелком подушек, которые всегда возил с собой.
— Благодарю вас, — сказала графиня, поклонившись, и оба сели.
Наталия отметила, что лорд — один из немногих европейцев, умеющих грациозно и с достоинством сидеть на восточных подушках. Большинство европейцев считали для себя оскорбительным сидеть на полу; они не знали, куда девать ноги, и, чувствуя себя неловко, то и дело пересаживались, пытаясь найти удобную позу.
Лорд Этелстан сидел прямо, положив руки на колени, не уступая Шамилю в почти царственном величии.
— Думаю, вы догадываетесь, почему я здесь… — начала графиня.
— Имам уже сказал мне, что собирается сделать вас невестой султана, — довольно холодно ответил лорд Этелстан. — Вряд ли вам хочется знать, что я об этом думаю!