Выбрать главу

– Конечно! – Ковальон нагнулся, сорвал рукой в железной перчатке пучок травы и тщательно вытер лезвие. – Прошу вас…

– У вас своенравная госпожа, д’Олон, – вынимая из ножен меч, улыбнулся интенданту Жанны офицер. – Присматривайте за ней лучше. Но я оставляю вас – хочу прикончить еще двух-трех годонов, если получится!

– Ковальон! – окрикнула его Жанна. – Спасибо!

– Рад был служить! – браво ответил тот и устремился на пиршество.

– Знамя, д’Олон, где знамя? – глядя в сторону, спросила Жанна.

– Я передал его сержанту. Тебе не стоит так убегать…

– Прости, – рассматривая зазубренное лезвие топора, тихо проговорила она. – В следующий раз я скажу тебе, когда пойду к англичанам в гости.

Через час, когда бастилия Сен-Лу пала, англичане большей частью оказались перебиты, когда повсюду была смерть, политая кровью земля, изломанные трупы, обрубки конечностей, Жанне стало плохо.

Она не знала, что победа бывает такой

Жан д’Олон только и успел прихватить ее за локоть, когда девушка пошатнулась.

– Что с тобой? – спросил оруженосец. – Ранена?!

– Господи, – прошептала она, – они умерли без покаяния!

Она потребовала, чтобы ее солдаты исповедовались, и немедленно. На место недавнего боя уже прибыл священник Жером Паскерель. Для вояк это было впервой – так поступали рыцари времен Людовика Святого! Но война, длившаяся почти сто лет, вытравила из душ французов и англичан едва ли не последние крохи христианского сострадания к противнику. Все же солдаты бухались один за другим на колени – кто-то неохотно, кто-то послушно. Они были только солдатами и обязались подчиняться своему командиру. Тем более, что эта причуда была безобидной. Некоторые даже шептали молитву.

И Жером Паскерель перекрестил их – во имя Отца, Сына и Святого Духа.

4

Ее вновь обманули! – возвращаясь в Орлеан, лихорадочно думала Жанна. Ей не доверяли…

– Вы начали штурм без меня – почему? – в тот же день бросила она обвинение Орлеанскому Бастарду. – Это… оскорбление.

Орлеанский Бастард хотел было ответить ей, что она крепко спала и они не решились будить ее. Можно было сказать, что капитаны просто-напросто опасаются ее строптивого нрава, боятся, что она помешает им. И потом – они мужчины, и сами способны справиться с англичанами, не тревожа Даму Жанну по любому поводу.

Но Орлеанский Бастард только развел руками:

– Ты была сегодня на высоте, Жанна. Без тебя мы бы не взяли бастион.

Это было равносильно извинению.

Уже в Орлеане Жанна узнала, что во время атаки Сен-Лу, когда она только появилась под его стенами, готовая переломить ход сражения, англичане из форта Париж быстро пересекли Орлеанский лес и вышли на опушке, угрожая и без того терпящим поражение французам. Но Орлеанский Бастард обманул их – свежие силы вышли через северо-западные ворота, угрожая самому форту Париж. Англичане, узнав об этом, повернули с опушки леса назад. Стычка под фортом Париж оказалась незначительной, а Сен-Лу, оставшийся без помощи, пал. Одержав победу, французы подожгли Сен-Лу, а в тот же вечер рота французских солдат быстрым маршем отправилась на пепелище и разметала прах по ветру.

От бастиона осталось одно воспоминание.

Взятие Сен-Лу было большой стратегической победой – теперь правый берег к востоку от Орлеана принадлежал французам. Кольцо осады было разорвано, путь через Луару на Турель – свободен.

В ту ночь, первый раз пережив мясорубку, Жанна горячо молилась и призвала молиться о спасении души своих капитанов. Кто-то поддался ее увещеванию, кто-то нет. Жиль де Рэ, заглядывавшийся на Деву, пошел у нее на поводу. К нему присоединился Ксентрай. Ла Ир дал обещание, что ближайшие сутки он не будет сквернословить и клясться «всеми чертями» и «адом». «Это уже немало!» – заметил его друг Ксентрай.

Следующий день, 5 мая, был праздничным – Вознесение Христово. Жанна отказалась даже думать о войне и решила вновь вступить в переговоры с врагом.

Утром Жером Паскерель написал под ее диктовку новое послание англичанам. Жанна села на коня, вооружившись знаменем, взяла с собой д’Олона, который теперь не отпускал ее ни на шаг, и двух сопровождающих – самого меткого лучника, им был шотландец Ричард, и самого громкоголосого бойца. Ее горло немного осипло после взятия Сен-Лу, когда она нарезала круги вокруг форта и призывала смести англичан.

Вчетвером они выехали из Ренарских ворот в сторону форта Сен-Лоран. Там, на расстоянии полета стрелы, девушка передала знамя д’Олону, а сама привязала к стреле письмо.