Второй раз был осознанным членовредительством во сне, если такая терминология применима. Тот жуткий сон пришелся на время большой ссоры с отцом. После смерти матери они здорово повздорили и на эмоциях даже успели проклясть друг друга. Тем не менее они продолжали работать вместе, что добавило немало нервозности этой ситуации. Вот в том сне Он задумал отомстить всем и всему, что выводило Его из себя на работе, раздобыл взрывчатку, смастерил пояс смертника и взорвался в собственном офисе. Пробуждение не заставило себя ждать, а от пережитого во сне Он почувствовал сильное облегчение. Тем же днем Он помирился с отцом, и жизнь в компании стала приходить в обычный ритм.
На этот же раз ни лифта, ни взрывчатки поблизости нет. И появляться они не хотят появляться. За исключением двух стульев и стола комната совершенно пуста. Тусклый свет распространяется прямо с потолка, без всяких светильников. Несколько раз Он обходит комнату по кругу, вглядываясь в каждую царапину на полу, каждую плитку на стене. Ни розеток, ни выключателей, ни труб, даже плинтусов нет. Желтая выцветшая плитка на стенах и обшарпанный голый бетонный пол. Какая-то западня. Раз Он во сне, можно не бояться последствий и попробовать докричаться до кого-либо. Но крики о помощи также не приносят плодов. Так проходит вечность. Давящая, бесконечная, нудная, пустая, сводящая с ума вечность. Остается только сесть и ждать. Нервно теребя волосы, протирая глаза и оглядываясь по сторонам, Он постепенно погружается в отчаяние. «Это сон не по правилам: он не заканчивается, не позволяет мне делать то, что я хочу, но сам вытворяет со мной всё, что захочет. Голова болит, хотя никакой другой боли я не чувствую. Но это определенно сон: девочка ушла сквозь стены. На двери нет замка, но она заперта, свет исходит из ниоткуда. Господи, как же проснуться?!»
Во рту снова становится страшно сухо. Он вскакивает со стула и начинает наматывать круги по периметру комнаты. Когда ноги устают, Он садится в угол, хватается за волосы руками и начинает нервно раскачиваться взад-вперед. Мученический стон вырывается откуда-то изнутри, слезы сами рвутся из глаз, всё лицо искажается в жуткой гримасе. Так проходит еще час. Или два, а может, и гораздо больше. Он лежит на полу, закрывая лицо руками и свернувшись как эмбрион. Дорогие брюки и белая рубашка грязные и вонючие, как одежда матерых бомжей, лицо измазано непонятно чем.
Послышались шаги. Не убирая рук от лица, Он открывает глаза. Конечно, ничего не видно, но так, кажется, обострился слух. Глаза нервно бегают под пальцами из стороны в сторону, всё остальное тело замерло в ожидании. Шаги легкие. Может быть, это даже та же девочка. Пришедший точно знает, что Он лежит здесь, но открывать лицо страшно.
Шаги приближаются, пока не прекращаются в метре от Него. Проходит какое-то время, но ничего не происходит. Слегка сместив руку перед глазами, Он хочет подглядеть, кто перед Ним, но там оказывается пусто. Открыв лицо, Он вскакивает и принимается внимательно осматривать комнату. Вокруг никого, и как будто даже ничего не изменилось. Неужели шаги померещились? А, нет… На том месте, где остановились шаги, стоит стакан воды. Вернее, хотя бы на вид это вода. Ужасная сухость во рту требует выпить всё до капли, и Он бросается к стакану. Жадно вливая в себя живительную влагу, Он не рассчитывает дыхание, и вода попадает «не в то горло». Он сильно кашляет, но легче не становится. Жидкость как будто увеличивается в объеме внутри Него, растекается по всему организму, медленно наполняет легкие. Лицо Его краснеет от кашля. Стакан с остатками жидкости выпадает из рук и разбивается о пол. Следом падает и Он сам, не прекращая кашлять. Вены на шее пытаются вылезти из-под кожи, глаза напрягаются до боли и перестают видеть. Он бьется, Он задыхается, зовет, но слышит только тишину. Всё тело бьется в лихорадке.
Внезапно грудную клетку Его сжимает, а вода как рвотой начинает покидать Его организм. Слышатся чьи-то крики вдалеке, яркий свет бьет в глаза. Новый толчок в грудь, и новая порция жидкости освобождает место в легких для воздуха.
Тело всё мокрое без всяких сил лежит отдельно от разума. Долго еще Он не может пошевелиться, и только жадно впитывает кислород, вновь насыщающий Его организм. Окружающие звуки всё больше заполняют Его сознание. Теперь Он может приоткрыть глаза.
Над Ним какой-то парень в гидрокостюме, рядом в слезах девушка в пляжном платье. Из-за их голов пробивается яркое солнце. Внезапно все звуки становятся в разы сильнее и, обретя полную мощь, ударяют в Него шумом моря, пляжа, катеров, какой-то отвратительной музыки. Чей-то крик и пощечина приводят Его в сознание окончательно.