Мне было поручено прогнать корабль с максимальной скоростью по прямой. Во время эксперимента вдруг совершенно сорвало колонку с секторами управления газом всеми четырьмя моторами. Мои попытки любым способом сбавить число оборотов ни к чему не привели. Пришлось выключить все двигатели и без них планировать на аэродром; сели благополучно. В другой раз на моем корабле загорелся средний правый мотор. Механик впопыхах выключил и крайний правый. Я, с трудом рассчитав заход на полосу, хотел садиться, но впереди вдруг появился другой самолет, также планирующий на наш аэродром. Садиться вдвоем было невозможно. Мне стоило большого труда на одних левых моторах уйти на второй круг, снова произвести расчет и благополучно приземлиться.
Наша работа подходила к концу, когда мы получили правительственное задание: подготовить 12 кораблей ТБ-3 для участия в первомайском параде.
Весной, когда река выходила из берегов, заводское летное поле превращалось в заливной луг. К концу апреля, за несколько дней до майских торжеств, наш аэродром представлял собой узкую, не более 15–20 метров, полоску, протянувшуюся на 100 метров. Опытных командиров кораблей из военных летчиков к тому времени было подготовлено сравнительно немного. В параде участвовал весь наш маленький коллектив испытателей — Моисеев, Лозовский и я. Все мы прекрасно понимали, какое серьезное значение будет иметь появление над Красной площадью советских бомбардировщиков-гигантов...
И мы приняли такое решение. Все корабли облегчить настолько, чтобы они могли оторваться, пройти над центром столицы и сесть на Ходынском аэродроме. Экипажи при этом создали из двух человек — летчика и бортмеханика. Полосу засыпали песком, им же заравнивали колеи, возникавшие после взлета каждой машины.
Ответственное задание было выполнено, все 12 кораблей точно в назначенный час прошли над столицей, отмечавшей славный праздник пролетарской солидарности.
На следующий день руководители партии и правительства встретились со всеми участниками воздушного парада. На состоявшемся митинге я впервые увидел и услышал Максима Горького, который обратился к нам с большой, проникновенной, берущей, как говорят, за душу речью.
Во время испытаний и доводки ТБ-3 мы поддерживали тесный контакт с создателем этой машины — Андреем Николаевичем Туполевым. Кто не знает в Советском Союзе, да и не только у нас этого выдающегося авиаконструктора? Но я веду рассказ о 30-х годах и расскажу поэтому, каким запомнился он мне еще в ту далекую пору. Главным конструктором нашего завода являлся один из его ближайших помощников А. А. Архангельский, и Андрей Николаевич навещал нас довольно часто. Когда ему указывали на дефекты его самолетов, обнаруженные в процессе испытаний, он не только не обижался, а даже благодарил. Не знаю, кто еще из конструкторов в таком совершенстве изучил производство, как Андрей Николаевич Он всегда появлялся там, где что-то не ладилось, где самый процесс производства был организован неправильно. Лодырей и разгильдяев терпеть не мог, отчитывал их так, что даже самые, казалось бы, отпетые подтягивались и выравнивались. В то же время умел и поддержать человека, похвалить за хорошую работу. А если видел, например, что молодой конструктор старается изо всех сил, а получается у него не то, подойдет, посмотрит, расспросит и растолкует ошибку. Делал он это так искусно, что юноше казалось, будто сам ее нашел и исправил.
Когда испытание корабля ТБ-3 было завершено, военное представительство предъявило целый ряд претензий. Завод отклонил эти претензии, так как они не являлись срочными, но брал на себя обязательство удовлетворить запросы военных в дальнейшем, в процессе производства. Управление ВВС на это не пошло, поднялась междуведомственная бумажная война, страсти разгорались. К нам одна за другой прибывали авторитетные комиссии, но вопрос не решали.
И вот тогда Андрей Николаевич совместно с директором Сергеем Петровичем Горбуновым принял решение: отправить два корабля в Киев, где происходили маневры войск Киевского военного округа и сборы командного состава.
Один корабль повел Моисеев, другой я. С нами полетели Туполев и главный инженер завода Чернышев.
На маневрах мы показали самолеты ТБ-3 так, как умеют это делать летчики-испытатели: выжали из них все, что возможно, и все, что, казалось бы, невозможно. Командование пришло в восторг. Командующий округом товарищ Якир заявил, что берет все машины, которые выпускает завод.
В обратный путь снова вылетели вместе. Но случилось так, что я прилетел в Москву на 40 минут раньше Моисеева. Андрей Николаевич в шутку пожурил меня: