Остаток дня в библиотеке прошел без неожиданностей и, как ни странно, без новых сплетен. Верзилы с факультета Э. К., собиравшиеся искупать меня в фонтане, оказались правы относительно библиотечной пыли. Она толстым слоем покрывала полки, и книги, которые Тони и я с них снимали, недвижно простояли на своих местах многие годы. Одно собрание на самом верху носило имя прежнего владельца, и имя это пробудило во мне слабое воспоминание. Луиджи Спека. Где я совсем недавно видел или слышал имя Луиджи Спека?.. Я пожал плечами. Нет, ничего не приходит на память. Так или иначе, собрание оказалось неинтересным. Одетые в одинаковые переплеты Данте, стихотворения Леопарди, сонеты Петрарки... . Надпись подтверждала право владения, и книги могли отправляться в новую университетскую библиотеку. Я упаковал их в один ящик и оставил коробку с бумагами для другого. К этому времени Джузеппе Фосси уже проявлял явные признаки нетерпения и то и дело поглядывал на часы.
-- Я не могу позволить себе опаздывать, -- сказал он вскоре после шести. -- Обед в назначен на восемь пятнадцать, на четверть девятого. Смокинг необязателен, но я, конечно, оденусь.
Про себя я подумал, что, будь у него возможность поменять свою встречу на мою, он вряд ли воспользовался бы ею. Он покинул библиотеку с напыщенным видом мелкого клирика, приглашенного на трапезу к папе римскому. Минут через двадцать я последовал за ним. За отсутствием смокинга, каковой мог бы произвести впечатление на Карлу Распа, вполне сойдет мой единственный темный костюм.
-- Собираетесь посмотреть, как будут развлекаться в ? -спросил Тони. -- Ребята в городе говорят, что весь Руффано вывернется наизнанку.
-- Я бы так и поступил, -- ответил я. -- Для меня это шанс.
Вымытый, переодетый и причесанный, я прибыл к дому номер 5, когда на колокольне отзвенел седьмой удар колокола. Поднялся по лестнице на второй этаж и, увидев в дверной щели карточку с именем , постучал. Дверь сразу распахнулась... На пороге стояла моя дама на этот вечер, безупречная в своем черно-белом наряде: белая блузка с глубоким вырезом и контрастирующая с ней облегающая черная юбка, блестящие волосы мягко зачесаны за уши, в губах ни кровинки. Вампир, готовый ринуться на свою жертву, не мог бы выглядеть более опасным.
-- Я потрясен, -- сказал я, кланяясь. -- Беда в том, что, как только вы ступите на улицу, вас похитят. Нам просто не дойти до отеля .
-- Не беспокойтесь, -- сказала она, втягивая меня в квартиру, -- я все предусмотрела. Разве вы не видели снаружи машину?
Входя в здание, я заметил стоявший у поребрика .
-- Заметил, -- сказал я. -- Это ваша?
-- Моя на этот вечер, -- улыбнулась она. -- Одолжена у любезного соседа с верхнего этажа. Выпейте. Чинзано из вашего родного Турина.
Она протянула мне стакан, другой налила себе. Я огляделся по сторонам. Стандартную обстановку меблированной квартиры облагораживали и украшали вещи, принадлежавшие жильцу. Огромные яркие подушки, разбросанные по диван-кровати. Торшер кованого железа -- сделано в Руффано? -- с пергаментным абажуром. Маленькая кухонька с красным полом, в углу -- черный обеденный стол и такие же черные стулья. Наверное, именно здесь ублажал себя Джованни Фосси, прежде чем дойти до полного насыщения на диван-кровати.
-- Вы хорошо устроились, -- сказал я. -- Синьорина, примите мои поздравления.
-- Я люблю удобства, -- ответила она, -- как и те немногие друзья, которые ко мне заходят. Если считаете себя одним из них, можете называть меня просто Карла.
Я поднял стакан за это повышение в звании. Она закурила сигарету и прошлась по комнате, источая запах духов, слишком резких на мой вкус.
Несомненно, он был призван возбуждать аппетит и горячить кровь. Но во мне ничто не вскипело, ничто не дрогнуло. В зеркале на стене она поймала свое отражение и вытянула губы -- рефлексивное движение, которое означает удовольствие.
-- Какой интерес, -- спросил я, -- наблюдать официальное застолье профессоров и их жен?
-- Вы не понимаете, -- сказала она, -- это зрелище одно на миллион. Говорят, профессор Риццио и профессор Элиа вот уже год, как не разговаривают. Я хочу увидеть их столкновение. К тому же каждый прием, который устраивает Альдо Донати, стоит того, чтобы на него посмотреть. Даже издалека и мельком и то возбуждает.
В предвкушении у нее задрожали ноздри, как у племенной кобылы, готовой ожеребиться. Я так и ждал, что она вот-вот начнет бить копытом.
-- А знаете, -- сказал я, -- Джузеппе Фосси и его жена получили приглашение. Что, если он нас увидит? Это не испортит вашу восхитительную дружбу?
Она рассмеялась и пожала плечами.
-- Он должен довольствоваться тем, что ему дают, -- сказала она. -Кроме того, он так раздуется от гордости, что ему будет не до нас. Ну что, пойдем?
Было около четверти восьмого. В библиотеке Джузеппе Фосси говорил, что собираться начнут в четверть девятого. Я сказал об этом Карле Распа.
-- Я знаю, -- сказала она. -- Но я вот что придумала. Мы поедим пораньше, а потом, когда гости Донати соберутся в холле, выскользнем из ресторана и присоединимся к ним. Никто и не догадается, что мы не из числа приглашенных, пока они не пойдут к столу.
Прежде в мои обязанности входило прибегать к подобным уловкам, чтобы доставить удовольствие моим путешествующим клиентам. Они целый вечер пребывали под впечатлением, если им удавалось хоть пять минут постоять вблизи кинозвезд или дипломатов, воображая, будто и они принадлежат к их кругу.
-- Как вам будет угодно, -- сказал я. -- Но с одним условием: мы не последуем в ресторан за приглашенными и не подвергнемся унижению быть выставленными из-за стола.
-- Обещаю вести себя прилично, -- сказала она. -- Но как знать, что может случиться. Возможно, приглашенных окажется меньше, и тогда я без зазрения совести займу свободные места.
Я усомнился в том, что прием Альдо так плохо организован, но не стал лишать ее надежды. Мы спустились на улицу, и по предложению Карлы Распа я сел за руль соседской машины. Мы промчались вниз по улице, миновали церковь Сан Чиприано, взлетели по северному холму в сторону пьяцца дель Дука Карло и, не доезжая до нее несколько сотен ярдов, остановились перед импозантным отелем .