— Ну, что принес?
Сама идея гнома говорить шепотом была изначально обречена на провал. Вместо громкого гулкого баса вышло то же самое, но как будто в ведро, и оттого получилось еще громче. Однако подобные мелочи Фимли не волновали. Сейчас гном был во власти азарта, я чувствовал его возбуждение и нетерпение.
— А фигли нам, — не смог не подколоть его я. — Что, отец, ставки-то большие?
— Кому и полушка ставка, — буркнул обидевшийся гном. — С тобой разве чего выспоришь? Сам заморыш, так еще стрелялок себе наделал и думает из них Мертвых Рыцарей завалить. Я тебе так скажу, фиговиной твоей можно нежитя свалить, токмо ежли схватить ее за тонкий конец и лупить тварь, пока не подохнет.
Фимли любил прикинуться эдакой деревенщиной, признающей в качестве оружия только дедову секиру. Однако он сам ходил со мной на стрельбище и знал, на что способна моя винтовка. Просто ему до жути хотелось разговорить меня, чтобы первым узнать о результатах моей вылазки. Ажиотаж споров и ставок на то, кого я добуду, охватил крепость еще пару недель назад, когда я начал регулярно выезжать в тундру, изучать маршруты патрулей. И сегодня он достиг своего апогея.
— Капитан в крепости? — нарочито небрежно спросил я гнома.
— Да тут он, куда ж ему деться-то, — аж сплюнул от досады Фимли, понимая, что колоться я не намерен. Протиснувшись мимо посмурневшего стража ворот, я первым делом отправился в казарму. Следовало почистить оружие, помыться и переодеться. А капитан никуда не денется. Ему наверняка уже доложили, что я вернулся. Как бы ни был строг комендант крепости, он понимал, что дергать человека, не дав ему даже умыться, не стоит.
Однако перед тем как пойти мыться-бриться, следовало заскочить к оперативному дежурному. Не хватало еще, чтобы из-за меня пострадал кто-нибудь, ведь нежить обязательно пойдет по следам квада. Поэтому я, заскочив в штаб, по-быстрому описал ситуацию, не вдаваясь в подробности своей добычи. Дежурил сегодня один из замов капитана, гном по прозвищу Одноглаз, командовавший ротой бойцов ближнего боя. Как его звали по-настоящему, никто уже и не помнил, но лучшего рубаку найти в крепости было сложно, даже несмотря на потерю одного глаза, что и дало ему новое имя. Выходя, я услышал, как он рычит в трубку полевого телефона, ставя на уши все близлежащие крепости, подобные нашей. И это правильно, лучше перебдеть, чем хоронить друзей.
Почистив на скорую руку винтовку, я подхватил чистую одежду и отправился мыться. Душ и туалет были достаточно современными. Ну, в реалиях этого мира, конечно. У нас это что-то вроде середины восьмидесятых. Труба с рассекателем, смеситель с двумя вентилями, где никогда не поймаешь, когда пойдет холодная вода, а чуть крутанул — все, уже кипяток.
Помывшись и переодевшись, я подошел к своей кровати, на которой оставил сидор. Народу в казарме собралось гораздо больше, чем обычно в это время дня. И все старательно игнорировали меня и мой вещмешок. Нет, тронуть без меня его никто не тронул бы. Но тайна, скрытая в нем, так и манила взрослых уже мужиков, многие из которых полтинник разменяли, а то и больше.
Подхватив сидор с койки, я спросил, не обращаясь ни к кому лично:
— Капитана никто не видел?
— Да вроде у себя был, — выдержав паузу в пяток секунд, ответил старший из егерей и снова занялся невероятно занятным чтивом, которое держал в руках. Ага, альманах «Пушки и мортиры», выпускаемый в Вышграде, — очень увлекательное чтение для нэко, который презирает все стреляющие железяки. Особенно увлекательное в полутемной казарме.
Подавив улыбку, я благодарно кивнул егерю и, закинув сидор за спину, пошел в донжон, где располагался кабинет коменданта. Быстро поднявшись на нужный этаж, брякнул пальцами по косяку и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь.
— Разрешите? — спросил, уже переступая порог.
Обычно капитан не жаловал нахальство и отсутствие субординации, но сегодня был мой день, и он это знал.
— Вошел уже, — с показным недовольством буркнул нэко. — Садись. Чай будешь?
Это наша с ним небольшая традиция: если мы разговариваем, то всегда пьем чай. В кабинете стоял небольшой электрический самовар. И всегда имелся хороший зеленый чай. Капитан отмерил пару ложек в фарфоровый заварник, стоящий рядом с ним. Судя по тому, что самовар уже нагрелся, меня ждали. Пока чай заваривался, появились две пиалы из костяного фарфора, ваза со сладостями и тарелочка с дольками мармелада. Вот так вот. Сначала отправляют убивать монстров, а потом кормят сладостями. Поэтому, подождав, пока мне нальют чай в пиалу, я забросил в рот сразу две конфеты. В глазах капитана сверкнула усмешка. Я вернул ее, поймав его взгляд. Пободавшись с десяток секунд, мы одновременно рассмеялись. Я не пытался противопоставить себя коту. Он об этом знал и воспринимал все как шалость неразумного котенка.