— Но я никогда не смогу убить женщину. Более того, я, наверное, действительно меняюсь. Второй раз за день прощаю своего врага.
Стриж снова замолчал, потом долго смотрел на нее.
— Уезжай отсюда. В Москву, в Париж, в Нью-Йорк. Наше захолустье не для тебя.
Уже на пороге он остановился, оглянулся на нее и сказал:
— Я надеюсь, что у тебя когда-нибудь будут красивые дети.
И Стриж ушел. Давно стих звук его шагов, растаял звук мотора за окном. Время замерло вокруг этой красивой женщины, потеряв свое значение и смысл. Наконец, тяжело ступая, она подошла к журнальному столику, где стоял высокий фужер с золотистым токайским, подняв его, сделала глоток, снова поставила на стол и, сняв с пальца дареное кольцо, бросила его на дно фужера, а затем, повернувшись, упала на свою кровать и в голос запричитала, уткнувшись лицом в бархат подушки.
ЭПИЛОГ
(Спустя несколько дней)
В ночи равномерно шумело море. Только оно да потрескивание небольшого костра нарушали тишину прохладной, громадной в своей непостижимой необъятности ночи. Лена и Зоя мирно спали в небольшой палатке, друзья засиделись вчетвером у костра. Завтра все разъезжались в разные стороны: Андрей с Зоей к себе на Север, Илья в Петербург — учиться, Сергей на родину.
— Жалко, что вы совсем не отдохнули, — вздохнул Стриж. — Две недели со мной проваландались, даже не загорели толком.
— Да уж, не загорели, — Илья косо глянул на свои обожженные плечи и обнял Стрижа. — А это что, не отдых? Море, а воздух? Я и не думал, что у моря и воздух такой особенный.
— Толян, а ты домой, на родину, не хочешь вернуться? — осторожно спросил Андрей.
Стриж пожал плечами.
— И да и нет. Ночами иногда Волга снится, но слишком много там осталось… разного. Нет. Сына надо поднять, помочь избежать своих ошибок, да и дочь растет.
Он потер пальцами висок. Андрей сразу обеспокоенно спросил:
— Что, опять голова болит?
— Да нет, по привычке. Все нормально.
Если бы это было так. Чудовищное напряжение последних дней дало жестокую отдачу уже на следующий день. Участились случаи головной боли, а самое главное, снова начало отказывать зрение. На эту ночь друзья выкрали Стрижа из больницы.
— Ты попробуй все-таки источники, о которых бабулька говорила, вдруг помогут, — напомнил еще раз Андрей.
— Обязательно, — кивнул головой Стриж. Он нашарил на земле бутылку легкого грузинского вина, огненно-красной «Хванчкары», налил всем в кружки, немного плеснул и себе.
— Давайте выпьем за то, чтобы никогда больше не прикасаться к оружию.
Они выпили и снова замолкли. Слишком хороша была эта южная ночь с бриллиантовой россыпью звезд вокруг идущей на ущерб луны, и слишком много им надо было сказать напоследок, чтобы понять всю бесполезность и беспомощность слов. Оставалось одно: вглядываться в огонь костра, слушать голоса волн и ощущать каким-то шестым чувством хрупкую связь родства душ сидящих бок о бок с тобой людей.
Стриж вздохнул и хотел было уже предложить идти спать, но послышался звук мотора, он явно приближался, из-за кустов вырвался болезненно резанувший глаза свет фар, захрустела под колесами прибрежная галька. Автомобиль, не доехав до костра метров тридцать, остановился, умолк двигатель, а затем погасли и слепящие огни фар. В установившейся тишине громко щелкнул замок двери, и через несколько секунд к огню подошел Винтер, все такой же элегантный и улыбающийся.
— Привет честной компании, — поклонился он друзьям и, осторожно поставив на землю большой пакет, по очереди пожал руки всем сидящим у костра.
— О, вот и контора пожаловала, — пожимая руку с усмешкой, не преминул подковырнуть фээсбэшника Стриж. — Откуда ты узнал, где мы прячемся от всех?
— Профессиональный секрет, сам знаешь, длинные уши, длинные руки, — в тон ему ответил Винтер.
— Как дела, капитан? — серьезно спросил Андрей и поправился. — Или поди уже майор?
— Ну, слишком быстро хотите, — отозвался поздний гость, и все-таки довольным тоном добавил: — Но, что я теперь уже не и. о. начальника отдела, а просто начальник, с этим можно поздравить.
— Обмыть надо, — заметил Илья.
— Затем и приехал. — Винтер достал из пакета бутылку вина, а из кармана складной нож и начал неторопливо возиться с пробкой.
— Как там, все, что ли, раскрутили? — поинтересовался Стриж.
— Все, что в наших силах. Корешки далеко ведут. Не врал твой друг Шаховской, тут в самом деле просто филиал мощнейшей организации.
— И конечно, с его смертью все ниточки оборвались? — с сожалением добавил Андрей.
— Да, и останься он жив, от этого мало бы что изменилось. Свидетели в таких случаях не говорят. Какой-нибудь Ванька-мокрушник расколется, но не такой человек, как покойный Князь. Гораздо больше в подобных случаях дают документы. Сразу становится ясно, кто стоит за всем этим, какие банки, финансовые группы.
— А все-таки, почему Князь так тщательно скрывал свою причастность к подпольному бизнесу? — снова спросил дотошный Андрей.
Винтер улыбнулся, неторопливо спрятал в карман свой складник и, ласково покачивая в руках открытую бутылку, начал рассказывать:
— Все дело в том, что наркомост, как я и думал, был взаимный. Сюда поставляли кокаин, а туда уходил героин.
— А его как доставляли на судно, так же через воду? — вмешался нетерпеливый Илья.
— Нет. Тут все было легально. Наши мафиози поставляли транзитом через Турцию разные товары, в том числе вот такое хорошее вино, — он показал на бутылку. — Но на заводе работала еще одна линия, как говорят специалисты, уникальная, причем чисто отечественного производства. Абсолютно новая технология, вакуумная упаковка наркотика. Его очень трудно спрятать от собак, хватает каких-то считанных молекул, а тут ничего. Так что выйти на них мы могли только через Бецу, что и сделали.
Он закончил свой рассказ, еще раз понюхал горлышко бутылки, довольно улыбнулся.
— Ну, давайте фужеры.
Пластмассовые кружки мало походили на благородный хрусталь, но сдвинули их с немалым чувством.
— За ваше здоровье и долголетие, ребята. Большое вы дело сделали.
Вино оказалось удивительно сладким и вместе с тем чуть терпковатым, с богатым набором пряных ароматов.
— Ого, что это за вкуснотища? — поинтересовался Илья.
— "Старый нектар", из Массандры. Я тут еще бутылочку вашим девушкам припас.
Он почесал указательным пальцем висок, этот простой жест как-то поневоле переняли у него Стриж и Андрей, а затем чуть смущенно сказал:
— Я тут долго думал, что бы вам подарить на память, фантазия у меня убогая, вот, всем по часам, "Адмиральские", — он протянул каждому по продолговатому футляру.
— А еще, — Винтер достал из пакета объемный сверток, развернул и подал оцепеневшему Стрижу нагрудную кабуру. Судя по весу, она отнюдь не была пуста: — Это персонально, с соответствующим разрешением на хранение и ношение.
Стриж повертел в руках подарок, остальные только засмеялись.
— Не сработал твой тост, Толян, — заметил Илья.
— Какой тост? — спросил Винтер, как-то все оглядывавшийся на свою машину.
— Да так — ерунда, — отмахнулся Анатолий. — Как рука твоя?
— Заживает. Я Сакену навек благодарен должен быть, с прекрасной девушкой познакомился, медсестрой. В машине меня дожидается. Я еще не до конца уверен, но, кажется, женюсь.
Они попрощались, и Винтер отбыл. Тишина, спугнутая шумом машины, снова вернулась на берег.
— Вот что интересно… Море шумит, ветер гудит в деревьях, а все равно тихо, — философски заметил Илья.
— Шум — это звуки, что создаем мы, люди, а то, что создает природа, это тишина, — обнял его за плечи Андрей. — А между прочим, светает. Надо девчонок будить, они просили поднять их на зорьке. Когда еще такое будет — рассвет над морем.
В небе, быстро теряющем свою черноту, одна за другой гасли звезды. Новый день обещал новые надежды.