Луиза ощутила какую-то холодную пустоту. Но напрасно твердила она себе, что Гейдж ей не нужен и пусть уходит. Этот человек становился ей все более близким. Сквозь открытую дверь в хижину проникала ночная прохлада. Для начала февраля прошедший день был на удивление теплым, в нем угадывалось приближение весны, но теперь, когда зашло солнце, стало довольно холодно. А Гейдж даже не надел куртку. Нисколько не смущенная тем обстоятельством, что просто ищет предлог, чтобы догнать его, Луиза схватила висевшие у двери куртки — свою и Гейджа — и бросилась за ним.
На пороге она остановилась, давая глазам привыкнуть к темноте, затем устремила взгляд в сторону ручья. Она инстинктивно чувствовала, что он пошел именно туда. Ничто не нарушало ночной тишины, кроме журчания воды по камням. Луиза надела куртку на ходу и устремилась вперед.
Прошло не менее четверти часа, прежде чем ей удалось найти Гейджа. Она шла по каменистому берегу ручья, поднимаясь все выше и выше; уже растаяли в сумерках очертания хижины, когда в дальнем конце небольшого каньона, окружавшего их убежище наподобие крепостного рва, показался знакомый силуэт. Словно олень, попавший в перекрестье охотничьего прицела, Гейдж неподвижно стоял на огромном валуне как изваяние.
Только подойдя ближе, Луиза поняла, что он пристально вглядывается вдаль, туда, где стены каньона были менее отвесными. Может, он уже жалеет о том, что произошло между ними?.. От этой мысли ей стало не по себе, тревожно заныло на сердце.
Луиза замедлила шаг и уже подумала о том, чтобы незаметно вернуться в хижину, оставив Гейджа наедине с его невеселыми размышлениями, как вдруг он, услышав ее шаги, заговорил — низким, сдавленным голосом, почти шепотом.
— Я пытаюсь понять, кому ты могла помешать, кто пытается угрозами вынудить тебя бросить собственное ранчо. И кажется, кое-что начинает проясняться… Смотри.
Гейдж махнул рукой в сторону ее ранчо. Нахмурившись, Луиза прошла еще несколько шагов и остановилась рядом с ним, мучительно вглядываясь в темноту…
— Что это? — с замиранием сердца прошептала она. — Свет! Боже! У меня на ранчо кто-то находится!
Огонек горел не в доме, а где-то в стороне, ближе к скалистому гребню, который ограничивал ее владения с запада и тянулся на юг, в сторону Дабл-Ар. Это была самая пустынная часть ранчо — пересохшее, каменистое русло ручья да голая земля; лишь редкие пирамидальные тополя оживляли унылый пейзаж.
Луиза в замешательстве повернулась к Гейджу.
— Кому и зачем понадобилось забираться в такую глушь?
— Пока не знаю, — хмуро ответил Гейдж. — Но намерен вскоре выяснить. Давай вернемся в дом.
Всю дорогу к хижине Луиза пыталась доказать Гейджу, что если он действительно хочет поймать негодяя, то они должны взять с собой Ника, Ральфа и шерифа.
Однако Гейдж отверг эту идею, объяснив ей, что ни о каком эффекте неожиданности не может быть и речи, если они соберут целую армию, а он не хотел бы вспугнуть злодея, не выяснив прежде, кто он такой. Гейдж предложил Луизе подождать его в хижине, но та, лишь молча и укоризненно взглянув на него, забралась в кабину грузовика.
На выезде из каньона Гейдж предусмотрительно погасил фары. Но оказалось, что он мог этого и не делать. Впереди была кромешная тьма — огонек погас.
— Проклятье!..
— Думаешь, он ушел? — встревоженно спросила Луиза.
— Похоже на то, но я все-таки проверю. — С этими словами он въехал за сетчатую изгородь — здесь начинались владения Хадсонов. — Держись крепче, начинается бездорожье.
Гейдж свернул с грунтовой дороги и направил грузовичок к тому месту, где видел свет. В темноте можно было различить лишь редкие силуэты пирамидальных тополей. Машину трясло на ухабах, но Гейдж крепко держался за руль.
Когда Гейдж наконец затормозил там, где предположительно горел огонек, стало окончательно ясно, что таинственный лазутчик успел скрыться. Место — совершенно пустынное — представляло собой хаотичное скопление огромных валунов. Довольно мрачное местечко, подумала Луиза со страхом.
— Что ж, ладно, — спокойно проговорил Гейдж. Он зажег фары и открыл дверцу. — Может, это и пустое занятие, но, раз уж мы оказались здесь, надо хотя бы осмотреться. Интересно, почему этот мерзавец приехал именно сюда.
Они разделили освещенную светом фар зону пополам; Гейдж стал обследовать участок слева, Луиза — справа, пытаясь разглядеть на земле хотя бы следы протекторов автомобиля.
Гейдж вздрогнул, услышав, как Луиза глухо вскрикнула от неожиданности.
— Что там? Ты что-нибудь нашла?
— Пещера, — изумленно проговорила Луиза. — Здесь, кажется, находится заброшенная шахта.
В следующее мгновение Гейдж был уже возле нее.
— Проклятье, — буркнул он, разглядывая старую деревянную крепь там, где между двух валунов начинался вход в штольню. — Я подозревал, что здесь что-то нечисто. Подозревал!
Луиза словно завороженная вглядывалась в темноту, куда не проникал свет автомобильных фар грузовика Гейджа.
— Я и не предполагала, что на территории ранчо когда-то была шахта. Отец никогда мне об этом не говорил. Давай посмотрим…
— Ну уж нет, — оборвал Луизу Гейдж, схватив ее за руку. Мы не будем ничего предпринимать, пока не убедимся, что это безопасно.
— Но здесь действительно кто-то побывал. Смотри — следы…
Проследив за ее взглядом, Гейдж увидел в пыли отчетливый отпечаток сапога.
— Мы не можем спуститься в шахту, — произнес он после некоторого раздумья. — У меня нет с собой даже фонаря. Вернемся сюда завтра днем.
— Ты прав, — нехотя согласилась она. — Лучше не рисковать. А вдруг свод штольни обрушится нам на голову…
Но когда они снова сидели в машине, Гейдж вдруг понял, что опасность может их подстерегать вовсе не в шахте, которую они намеревались обследовать на следующий день, — его страшили те долгие часы, которые предстояло провести вместе с Луизой до рассвета. И он поклялся себе, что больше и пальцем не дотронется до нее. Если у их отношений нет будущего, то он просто не имеет права позволять себе никаких вольностей…
По возвращении в хижину эта мысль не давала ему покоя, и он уже хотел было снова пойти прогуляться, как вдруг Луиза заявила, что хочет принять ванну. Гейдж подошел к остывшей печке.
— Я разведу огонь и согрею воду.
Когда до его слуха долетел звук воды из душа, Гейджа прямо-таки затрясло от возбуждения. Он живо представил себе, как Луиза раздевается, как спадают с ее стройных ног джинсы, как она снимает свитер, футболку и трусики и остается обворожительно обнаженной…
Кровь прилила к вискам, и он почувствовал, как напрягся каждый мускул его тела. Гейдж решил, что единственный выход — это лечь в постель прежде, чем Луиза выйдет из душа, и притвориться спящим. Только так он сможет избежать искушения.
Когда несколько минут спустя Луиза вышла из душа, Гейдж, сидя на стуле в одних джинсах, стаскивал сапоги. Услышав, как скрипнула дверь, он вздрогнул…
Перед ним стояла Луиза в белоснежной ночной рубашке, доходящей до середины бедер, под которой угадывались очертания ее гибкого тела. Гейдж попытался убедить себя, что сейчас Луиза, с влажными спутанными волосами, без тени косметики на лице, была совершенно не сексуальна. Она могла бы сойти за четырнадцатилетнюю девочку-подростка. Но противостоять ее чарам он был не в силах; это было сильнее его.
Он перехватил ее взгляд, брошенный сначала на спальный мешок, затем на откинутое на кровати одеяло. Она обо всем догадалась.
— Мне будет тяжело, когда наше уединение закончится, — отводя в сторону взгляд, сухо проговорил Гейдж. — Поэтому я…
— Поэтому ты решил остановиться уже сейчас? Так? — В ее голосе звучало осуждение; Луиза укоризненно смотрела на него.
— Допустим, что так. Я не хочу причинять тебе лишнюю боль…
Луиза устремила на него испепеляющий взгляд:
— Ты мне ее уже причинил…
Она сама толкала его к краю бездны, и оба знали, что только об этом и мечтают.