Гитлеру эта уловка Мильха очень понравилась, и на ближайшем заседании кабинета министров он, потрясая нашумевшим обращением, озвучил сумму в тридцать миллиардов марок, необходимых на программу начала создания люфтваффе. Растерявшийся министр финансов Крезиг заявил, что такие средства в бюджете изыскать невозможно. Его поддержал министр финансов Пруссии фон Попитц. В дискуссию вмешался Шахт, заявивший, что знает, где найти деньги. Гитлер улыбнулся и спросил:
— Уважаю мыслящих людей. И что вам для этого нужно, господин министр?
— Только помощь господина Мильха.
На следующий день, как рассказывал Мильх, он отправился к Шахту, в кабинете которого эти два матерых волка германского бизнеса из реестра тысяч фирм выбрали ничем не приметную исследовательскую в области металловедения компанию «Мефо», которой тут же оформили гарантию рейхсбанка. Вскоре эта сказочная «Мефо» превратилась в главный центр финансирования развития авиапромышленности, расплачиваясь с крупнейшими промышленными концернами своими векселями с номинальным сроком погашения три месяца, каждый раз автоматически продлевавшимися. Гарантированные государством векселя в любое время могли предъявляться рейхсбанку к оплате. Трюк оказался ловким, очень эффективным, но незаконным. Мильху, правда, на законы было наплевать. От него требовали самолеты и аэродромы.
Благодаря тандему Шахт — Мильх, к концу тридцать третьего года на строительстве аэродромов, инфраструктуры военной авиации и авиазаводов работало около двух миллионов человек. Конечно, и эти объемы строительства, и реальные суммы, выделявшиеся на создание военно-воздушных сил, и массовая подготовка летчиков — все пока было скрыто как от общественности, так и от зарубежных дипломатов и журналистов. Гитлер все еще опасался решительных санкций со стороны Франции и Англии за нарушение им Версальского договора. Мильх даже издал приказ, которым требовал от подчиненных и промышленников, работающих на военную авиацию, держать язык за зубами и не давать иностранным державам возможности получать представление о темпах роста, фактических размерах и структуре создававшихся ВВС. Поэтому военная авиация Третьего рейха, как, видимо, нигде в мире, развивалась в большей степени в лоне иных отраслей промышленности и транспорта. Так, по договоренности с Имперскими железными дорогами этот концерн обзавелся собственной авиакомпанией, осуществлявшей ночные полеты по старому маршруту «Данцигской авиапочты» — Берлин — Кенигсберг, с целью подготовки экипажей бомбардировщиков к дальним полетам. Сама же «железнодорожная» авиакомпания являлась частью секретной бомбардировочной эскадрильи гражданской «Люфтганзы». А в берлинском офисе «Люфтганзы» за дверью с табличкой «Диспетчерская» располагались штурманские курсы, где проходили подготовку переодетые в штатское офицеры и унтер-офицеры.
Мильх был человеком больших амбиций, мыслил большими категориями, и программы его поражали всех темпами и размерами. Весной тридцать третьего года он сверстал и представил Герингу программу на строительство шестисот боевых машин, главным образом бомбардировщиков. Геринг усомнился, но программу подписал. В сентябре Мильх представил новую программу ускоренного строительства двенадцати тысяч самолетов! Геринг вначале изумился и недовольно надулся, затем расхохотался и подписал программу.
— Только давайте договоримся, дорогой Мильх, в правительстве программу будете представлять вы.
— Уж будьте в этом уверены, шеф, — нагло заявил Мильх.
Программу утвердили без каких-либо корректировок. И Мильх принялся за авиапроизводителей.
Глава 13
Савельев шел в штаб, ободренный разговором с Хлебниковым. Ему хотелось немедленно поговорить со своим первым замом, спланировать поисковую работу, поручить Снигиреву форсировать розыск работников концерна Юнкерса. Проходя мимо новой тюрьмы, он обратил внимание на часового. «Что-то новенькое, — подумал Савельев, — никак у нас первые клиенты образовались?»
— Рядовой, кто выставил пост?
— Товарищ подполковник, в караульном помещении начальник караула, он все знает.
Савельев вошел в караулку. Старший сержант, начальник караула, и еще трое бойцов немедленно вскочили по стойке «смирно».