годов рождения с 1912-го
по 1949-ый", –
наверное, из неопубликованного. Во всяком случае, ни в одном сборнике Евтушенко таких строчек нет. Я оборачиваюсь и никакого Евтушенко не вижу, а вижу Холина. Он стоит продолговатым, как огурец, лицом к нам (в очках), разглядывает картину на подрамнике. Е.Кропивницкого? Л.Кропивницкого? О.Рабина?.. (Нам ее не видно, она к нам задней стороной).
– Я бы, – говорит Холин, – здесь еще птиц нарукоплескал...
Так в октябре 1994 г. Холин мне приснился, а 21 октября – через несколько дней – на поэтическом вечере журнала "Арион" я увидел его впервые и с ним познакомился. А еще через пять дней в его квартире в Ананьевском переулке угощался чаем с крыжовенным вареньем.
Знакомством с Холиным я был счастлив не потому даже, что он был гениальный поэт, а потому, что был он создателем барачного эпоса. Он ликвидировал вопиющую несправедливость; ведь если свои эпосы имеют народности, насчитывающие тысячу-две человек, то, конечно же, право на эпос имеют миллионы людей, живших в советское время в бараках. Я был жителем барака от рождения до 19б1 г. когда нас переселили в коммуналку. Свидетельствую: у Холина – все правда. Но мало того, поражает способность этого поэта выразить в нескольких строках всю человеческую судьбу – единственную и неповторимую:
Умерла в бараке 47 лет.
Детей нет.
Работала в мужском туалете...
Для чего жила на свете?
Маяковскому понадобилось ехать во Францию, чтобы убедить нас в том, что "очень трудно в Париже женщине, если она не продается, а служит". Оказывается, чтобы пожалеть женщину, не нужно ездить так далеко.
Мне он подарил две рубашки: одну поношенную, со своего узкого плеча, другую – новую, в фабричной целлофановой упаковке: "Берите я их все равно не буду носить!» Но самое дорогое для меня – это два экземпляра его книжки "Жители барака" с дарственными надписями. Почему – две? Первую он дал мне в обмен на мое "Открыте Москвы". Затем, когда в издательстве готовилась моя "Москва вековечная", я отнес туда кипу книг для иллюстраций, в том числе и "Жителей барака" с рисунками Виктора Пивоварова. А когда пришел книги забирать, ее не смогли найти. Я был убит горем: "Игорь Сергеевич, у меня вашу книгу слямзили!" – "Ну ничего, приезжайте, я вам еще дам". А через несколько месяцев и первая нашлась.
18.VII.99
_______________________________________________________________________
Метажурнал "Газета ПОэзия" № 12, 2000. Учредитель группа ДООС (Добровольное Общество Охраны Стрекоз) при участии всемирной Ассоциации писателей (Русский Пен-клуб) и ФИПА – Международной ассоциации поэтических обществ (ЮНЕСКО).
Главный редактор доктор философских наук Константин Кедров. Логотип: Михаил Молочников. Макет и оформление: Елена Кацюба. Эмблема ДООС выполнена Сергеем Бордачевым.
себя
лоб с волнистыми линиями
саркастическую усмешку
над самим собой
и слишком резкий взгляд
внутрь себя
в самом деле
* * *
почти не
касаясь тела
войти в глубину плоти
и почти пропасть
раствориться
переплыть на ту сторону
океана
оставаясь здесь
находясь там
* * *
ЛИЦО
ИЛЦО
ЦОЛ
И
---------------------------------------------------------------
Елена Кацюба
Морские пчелы
Где рокот волн у скал,
Там шелест морских пчел.
Вчера Пчела
с чужого Чела
Ела
Лакомый мед -
Ам! – ума.
– Аум, – сказала
и вознеслась.
Бензин изначально подземен.
Он со свистом сдувает машины в ад.
Ветер моря имеет вес веры –
в нем пчелы морские жужжат.
Жатва Бога – шторм.
В каждой волне
в пенной чалме
усердный перс –
подставляет шею под серп
мечети – ночи.
Море молящихся мусульман,
неистовых в вере.
как море в буре.
Если П ЧЕ ЛА
у левого П ЛЕ ЧА
в П ЛА ЧЕ волн
П Е ЧА Л Ь
Пчелы морские
чрева мирские
медом горько-соленым заполнят до дна.
Луна –
ревнивый садовник
в пору цветения волн
с досадой глядит на пчел,
ныряющих в пене
пестиков и лепестков
неспокойных синих цветов.
Пчелиный корабль из морского воска
кружится роем жужжанья и плеска.
Парусный улей, полный пенного меда,
манит из мертвых глубин морского медведя.
Но пока он тянул язык-волну,
корабль килем вильнул
и завернул
за луну.
Где злым, тяжелым, невзрачным
на скалах приходит срок,
легко пролетает прозрачный
корабль – лба рок.
---------------------------------------------------------------
Михаил Бузник
1. От реальности ее взгляда
тянется младенец
к воску
неземному.
Так запечатлено
неприкосновенное мгновение
ее красоты.
2. Мученики за веру
молятся и в ее
сердце.
Влекомо оно
лазурью слепящей.
Невозвратимо.
Об этом знают
осенние узлы печали –
изумленных листьев
молчащих ив.
5. Она стояла на мосту
Мирабо.
Словно волны моря
Афродиту – волны
света опознали ее.
Это была белизна
пределов покоя.
Неожиданность
горнего мира.
4. Зримое осязание мысли,
узревшей в ее сердце –
бесконечность тех светильников,
что странствиями ангелов
вершат.
5. Самая быстрая
из планет –
Меркурий.
Именно он обозначил
молниеносный миф
о ее красоте.
Сколько же теперь
работы у палачей!
3. Кочевое пространство
страха – гонит
семена гиацинтов –
к последней точке
скитаний.
Но вдруг озарены
они – душой
Елены.
7. На серебряном блюде
билась рыба...
Но никто не слышал
бегущее серебро –
ни музыка, ни роза, ни хвоя..
Причина бытия
заклинатепьна –
и тянется к ней
пространство, как
заживающая рана.
8. Сколько же в мире
параллельных текстов
о ее красоте...
Господи! Скрой ее лицо
от врагов моих.
Она родилась
восемнадцатого декабря.
В тот день была
единственная возможность
свести счеты с плачем.
Рисунок Галины Мальцевой
---------------------------------------------------------------
Валерия Нарбикова
Султан и отшельник
Предисловие
Там рядом с автовокзала есть рынок. Там я купила мужчину и женщину. Они были примерно одного возраста. Так сказал хозяин, который их продавал. Мужчина был повыше ростом. Женщина была в хорошей форме. Мужчина стоил немного дороже. Я заплатила. Хозяин рассказал мне, как с ними обращаться – сказал, что любит женщина, а что любит мужчина. Я купила для них корм, поблагодарила и уже собралась уходить. И вот тут-то меня привлек еще один экземпляр. Он был совсем другой породы. Именно этот экземпляр хозяин держал в стороне. Поэтому сначала я даже не обратила на него внимание. Нет, хозяин его не прятал. Этот экземпляр был мужчиной. С этого все и началось. Именно с этого все и началось. Все. Я решила его тоже купить, этого мужчину. Хозяин был немного удивлен такому моему желанию. Он сказал, что этот экземпляр требует совершенно особого ухода. Что он должен быть вдали от той пары, которую я только что выбрала. Хозяин назвал сумму. Этот экземпляр перешел ко мне. Этот порыв - владеть еще одним экземпляром совершенно другой породы, как потом оказалось – имел самое непосредственное отношение ко всем событиям, которые впоследствии случились.