Несмотря на весь свой энтузиазм, Косок прекрасно понимал, что снимки эти страдают рядом недостатков: это относилось и к выбору объектов, и к устаревшей технике съемки. Подобного рода недочеты неизбежны, если съемку ведет наблюдатель без специальной археологической подготовки. Из-за этих неизбежных пробелов на снимках Косоку пришлось определять положение многих руин и каналов во время полевых экспедиций. Сильно разрушенные сооружения вообще были очень плохо засняты с высоты. Только последующая проверка на земле позволяла определить, что это такое — естественная возвышенность или искусственное сооружение. В итоге Косок был согласен с мнением пионеров воздушной археологии, которые говорили, что последнее слово остается за полевыми изысканиями.
Фундаментальная работа Косока по изучению древних оросительных систем на северном побережье Перу, которая без помощи аэрофотосъемки никогда бы не достигла такой полноты, к сожалению, еще не вышла отдельной книгой. В богато иллюстрированной статье о своей работе в Южном Перу Косок подробно рассказал, как он пытался разгадать одну из величайших тайн древней Америки: смысл фантастических гигантских рисунков на пустынных плоскогорьях неподалеку от долины Наска.
Мы узнали об этом чуде лишь с началом века авиации. Сейчас трудно сказать, какой наблюдатель или кинооператор заметил его первым. Скорее всего многие пилоты и пассажиры должны были видеть удивительную серию рисунков на голых «столовых» горах вблизи Тихоокеанского побережья, потому что как раз над ними пролегали регулярные авиалинии Фосетта.
Особенно много этих загадочных рисунков на скалах вдоль Рио-Гранде и ее притоков, в исключительно засушливой зоне между долинами Ика и Наска. Сложной, призрачной сетью возникают они примерно в 250 милях южнее Лимы и тянутся миль на шестьдесят в глубину извилистой лентой шириной от пяти до десяти миль. В этой зоне почти все плато покрыты своего рода «татуировкой», которая иногда спускается даже по склонам.
С одной стороны, трудно понять, почему эта гигантская «книга с иллюстрациями» так долго оставалась незамеченной, а с другой — это объясняется именно поистине гигантскими размерами большинства изображений. Случайные путники, пересекая голые, безлюдные нагорья, видели иногда лишь незначительные фрагменты, которые не производили на них никакого впечатления. Нужно было взглянуть на них с высоты птичьего полета, чтобы различить огромные геометрические фигуры во всей полноте и яркости их цветовых контрастов, поразиться необычайной прямоте линий, которые, подобно лучам прожекторов, не отклоняются ни на один дюйм от намеченного направления, и охватить единым взглядом весь этот фантастический сложный конгломерат многочисленных изображений. Если какой-нибудь доисторический памятник и был специально «предназначен» для аэронаблюдений, то это могли быть пиктограммы на пустынных плоскогорьях Южного Перу.
Долгие годы на «песчаные рисунки» Наска, давно уже ставшие привычным ориентиром, смотрели как на странную местную достопримечательность. Их насмешливо называли «доисторическими взлетными полосами» и сравнивали с чем угодно, в том числе и с марсианскими каналами. Особенно долго держалась эта последняя теория. И в то же время мало кто по-серьезному пытался дать рациональное объяснение этим загадочным знакам, несомненно оставленным на плоскогорьях каким-то исчезнувшим индейским народом. К сожалению, в хрониках раннего испанского периода о них нет никаких упоминаний. Коренные обитатели соседних долин, вероятно, хранили древние предания, которые могли бы дать ключ к этой разгадке. По местные жители поголовно истреблены конкистадорами, превращавшими индейцев в рабов. А современные жители этого района если и замечали отдельные фрагменты гигантских фигур, то принимали их за «дороги инков», хотя отрезок настоящей дорожной дамбы инков, действительно пересекающей эти фигуры, явно был гораздо более позднего происхождения.
Во время своего первого посещения Перу в 1940–1941 гг. Косок кое-что слышал о таинственных рисунках на южных плоскогорьях. Они могли оказаться следами оросительных каналов или, во всяком случае, как-то помочь ему в его изысканиях, поэтому Косок решил их обследовать. С этого момента началось систематическое изучение удивительного феномена, которое привело к не менее удивительным выводам и, кроме того, с совершенно неожиданной стороны осветило главную проблему, над которой работал сам Косок.
Но как разгадать смысл всех этих переплетенных, а порой наложенных друг на друга линий, прямоугольников, треугольников, трапеций? Линии, или «дороги», разбегались во все стороны, тянулись на расстояние от нескольких ярдов до пяти миль и обрывались совершенно неожиданно. Чаще всего встречались отдельные линии и ряды параллельных линий, одинаково отчетливо выделенные благодаря более светлой желтоватой полосе в середине и высоким темным полосам по краям. Многие вытянутые прямоугольные фигуры имели поистине гигантские размеры. На одном из аэрофотоснимков из книги Косока в углу трапеции можно заметить сравнительно небольшое светлое овальное пятно. Так вот, это светлое «пятнышко» имеет размеры современного футбольного поля!
Внимательное изучение на месте полностью раскрыло секрет «начертания» этих фигур. Способ был проще простого! Достаточно было снять верхний слой потемневшего от времени щебня с более светлого нижнего слоя, и появлялась контрастная полоса. Снятый верхний слой затем укладывали валиками вдоль светлых полос, и сверху, особенно со значительной высоты, он выглядел как черные обрамляющие линии. В чрезвычайно засушливой местности при отсутствии дождей и при минимальной эрозии такие изображения могли сохранять свою четкость веками, если не тысячелетиями, даже несмотря на постепенное потемнение очищенных поверхностей («пустынный загар»), вызываемое окислением железа, содержащегося в щебне. Этот процесс может лишь уменьшить контрастность изображений, но не больше. Скорость потемнения поверхностей неизвестна, иначе нам удалось бы установить примерный возраст этого удивительного творения рук человеческих.
Косоку с самого начала стало ясно, что ни одна из так называемых «дорог» не могла служить обыкновенным путем сообщения., потому что они не ведут ни к каким древним городам, поселениям, храмам или кладбищам и очень редко примыкают одним конном к настоящим дорогам. Это не могли быть борозды, ибо земледелие на выжженных солнцем каменистых плоскогорьях, где не встретишь и травинки, вообще невозможно, разве что с помощью оросительной системы. Но даже следов такой системы не оказалось, да и сама мысль, что изолированные столовые вершины были когда-то каким-то образом связаны с водными источниками в долинах, противоречила всем законам физики. Таким образом, это позволяло покончить и с третьей теорией, будто линии на плоскогорьях сами являлись остатками оросительных каналов. Гораздо более вероятным казалось предположение одного перуанского ученого, который считал, что эти «дороги» играли какую-то роль в древних культовых обрядах.
Во время короткого визита в Перу в 1941 г. Косоку внезапно пришла мысль, что все эти линии могут иметь астрономическое назначение. Вместе со своей женой он проследовал по одной широкой «дороге», пересекаемой панамериканским шоссе, до маленькой столовой горы, где они обнаружили еще ряд фигур, и среди них серию коротких параллельных линий, похожих, как им показалось, на какую-то таблицу, Размышляя над загадкой, лежавшей у их ног, они случайно взглянули на центр широкой «дороги», которая привела их на вершину. Отсюда расходилось множество радиальных одиночных линий. Солнце как раз садилось, и, к их великому удивлению, оно коснулось горизонта точно над одной из линий, у основания которых они стояли. Сразу же оба вспомнили, что было 22 июня, день зимнего солнцестояния в Южном полушарии. Эта линия, несомненно, была линией солнцестояния!