* * *
С того момента, как они покинули пещеру, Ульв не произнес ни слова: мужчина выглядел задумчивым и Кристина понимала, что он размышляет над ее рассказом. Сама девушка тоже, раз за разом, мысленно повторяла услышанные от Одина слова.
Но, с трактованием местной поэзии у Кристины явно возникли проблемы: что еще за морозные ступени такие, к которым она должна идти? Впрочем, если по дороге встретится нечто подобное, то незамеченным не останется… наверное.
Гораздо больше девушку волновало то, что Один просил передать Ульву о его мече: клинок не принесет хозяину победы в битве. Значило ли это, что сыну Асбранда стоит избегать сражений? Но как убедить в этом того, кто считает уход от боя высшим проявлением трусости, недостойной мужчины?
Никак. Ульв был, пожалуй, самым упрямым человеком из всех, кого знала Кристина. Если уж он что-то вбил себе в голову, то проще заставить реку течь обратно или сдвинуть гору, чем переубедить Пеплогривого. Можно привести ему миллион доводов, он воин просто отметет их и все, хоть в лепешку расшибись. Если бы упрямство Ульва было щитом, то едва ли его получилось пробить даже самому сильному противнику.
Сама мысль о гибели спутника причиняла Кристине боль. Стоило ей это представить, как сердце замирало, на глаза наворачивались слезы, а грудь сжимало незримыми тисками.
Отринув скорбные мысли, девушка решила, что не позволит Ульву погибнуть, чего бы ей это не стоило. Если понадобится, она просто ударит упрямца по голове рукоятью кинжала и… и дальше Кристина не придумала. Вполне возможно, что воин не потеряет сознания и только разозлится, а если чудо все же случится и он лишится чувств, то девушка и с места не сдвинет такую громадину, в нем веса, наверняка, килограмм сто.
“Да уж, задачка не из легких” – безрадостно подумала Кристина.
Вздохнув, Кристина проводила взглядом взметнувшееся вверх облачко пара и поспешила догнать Ульва. Воин ждал ее чуть дальше. Он достал из сумки Гуннара веревку и обмотал ее вокруг своего пояса, после чего проделал тоже самое с Кристиной, привязав девушку к себе.
– Боишься, что меня ветром унесет? – улыбнулась она, тронутая такой заботой.
– Склон здесь крутой, если оступишься и упадешь, то будешь скользить вниз, пока не разобьешь голову о камни.
– А, ну да… – Кристина скорчила кислую мину, но Ульв уже отвернулся от нее и первым пошел вперед.
– Такой ты романтичный, – сердито буркнула девушка но, на всякий случай, проверила прочность затянутого воином узла: романтика романтикой, а биться головой о камни ей как-то не хотелось.
Они поднимались медленно, держась рукой за холодные камни скал. Впрочем, Кристина не очень-то боялась упасть – наверняка, даже если она повиснет на веревке, Ульв устоит на ногах. Но вот платье испачкается, а ведь ему и так порядком досталось: вон, на рукаве до сих пор следы крови ворга, подол тоже в грязи, не хватало еще что-нибудь порвать. А ведь это подарок Астрид…
С теплом и тоской девушка вспомнила погибшую подругу. Сейчас они могли вместе сидеть у огня и секретничать или гулять по деревне. Но судьба распорядилась иначе.
Постепенно грязь под ногами становилась все менее жидкой и мерзкой. Она постепенно застывала, твердела и покрывалась тонким слоем инея. Подняв голову, Кристина заметила, что узкая полоска неба между скал теперь синела значительно ближе, да и воздух изменился – стал более разряженным и свежим.
Изменивший направление ветер взвыл между скал ущелья, выскочил вверх и, сорвав откуда-то целый ворох снежинок, бросил их людям на головы. Этот игривый повеса поступал так не единожды, пока, наконец, не унялся.
Но тогда снег начал идти сам, срываясь с потемневших небес и медленно опускаясь на дно ущелья. Крупные снежинки кружились в неспешном танце и Кристина, то и дело, следила за их плавным полетом, провожая взглядом до самой земли.
Зрелище выдалось довольно умиротворяющим и очень необычным для этого мира. Да и тишина, казалась странной: девушка уже привыкла к пронзительному вою ветра и оглушительному грому среди ясного неба, сейчас же, снег падал абсолютно бесшумно, осторожно опускаясь на ее волосы.
Кристина только подставила ладонь, как на нее сразу же легло несколько белоснежных звездочек. Но они недолго радовали взгляд девушки, растаяв от тепла. Только одежда и волосы без вреда удерживали на себе белые кристаллы, сохраняя их первозданную красоту безупречной.
Полоса неба все приближалась и приближалась и вот ,под ногами путников уже захрустел снег. Звук вышел таким душевным, что Кристина вспомнила канун нового года, пожалуй, одного из самых уютных и домашних праздников. По крайней мере, таким он был до смерти родителей девушки. Раньше, когда она была счастлива, то наслаждалась этой предпраздничной суетой, разноцветными витринами и многочисленными огнями, украшающими город.