Рале с интересом наблюдала, как красные линии складываются в узор на прозрачном куполе кормовой огневой точки.
Эзеля привлёк шум из генераторной. Когда он заглянул в неё, то с флегматичностью бывалого воздухоплавателя жахнул в положение «Выкл.» аварийный рубильник рим-кольца. Бледно-розовое сияние начало медленно возвращаться к нормальному бело-голубому.
Скрытые от зрителей руны на облегчение веса и укрепление, выбитые на каждой балке, шпангоуте и листах брони тускло светились.
Ласи краем глаза следила, как извивался ручеёк крови в сторону выхода из рубки. Она не рискнула привлекать внимание господина. Следовало лишь пересчитать курс, чтобы они прибыли в Пустоши раньше.
А Зерб не справлялся. Два часа он выплескивал из себя силу и не мог вернуться к балансу. Именно поэтому маги не любили спускаться под Вуаль без необходимости. Первая палуба превратилась в филиал скотобойни, Эзель еще полчаса назад поднялся наверх. Лишь Рале счастливо мурлыкала, купаясь в крови хозяина.
— Семафор по правому борту, — доложил Фарель. Он с трудом рассмотрел мигающий прожектор сквозь неверный туман Дымки. — Эзель, верхняя огневая точка.
Второй беловолосый беззвучно кивнул и вышел из рубки, чтобы через мгновение загрохотать ботинками по лестнице.
— По курсу нет известных объектов Конкордата, — тут же отозвалась Ласи.
— Смени Рале в кормовой точке, а её отправь в нижнюю, — продолжил командовать Фарель.
Он всё ждал, когда Илан остановит его или даст новые указания, но Зерб развалился в кресле и больше всего напоминал наркомана под белой росой: тело расслабленно, дыхания почти нет. Кровавые дорожки из глаз, рта и ушей дополняли картину. Только ярко горящая радужка и жёсткий целенаправленный взгляд позволяли убедиться в ошибочности возможных выводов.
— Передают: «Просим помощи», — добавил Фарель.
— Так давай её окажем.
Илан плавно встал. Кровь на его лице и одежде послушно впитывалась обратно в тело. Фарель довернул штурвал, направляя дирижабль по новому курсу.
Дымка облаков становилась всё более разреженной, когда сквозь неё промелькнули трассы снарядов.
— Вспышки по курсу! — крикнул Фарель, одновременно резким движением выкручивая штурвал. В следующую секунду по воздушному кораблю пронёсся рёв сигнала тревоги.
Илан занял место у приборной доски позади пилота и несколькими касаниями включил капризную систему внутренней связи.
— Огневые посты, доложить!
— Корма — чисто!
— Верх — вспышки по курсу, противника не вижу!
— Снизу никого, даже жаль.
Илан дёрнул щекой на ремарку Рале, но промолчал. Сейчас, когда появилась цель, его сила накапливалась и концентрировалась, требуя ещё больше внимания.
Дымка размывала очертания, скрадывая линии и размеры. Взвесь мутных облаков прятала в себе что-то массивное, стреляющее и просящее о помощи. Илан сосредоточился и вдохнул. Запах чужой крови, пролитой против воли владельца, наполнил его нос. Она ощущалась всё сильнее и гуще, словно неведомый убийца стоял перед Зербом. Так не мог пахнуть человек. Обычно этот запах сопровождал оружие. Но так незабываемо воняли лишь боевые дирижабли.
Зерб с силой вцепился в поручни ограждения и пытался взглядом пронзить Дымку. Он чувствовал, как кто-то кого-то убивает, как чьё-то страдание и боль вытекают на палубу красными реками. И вместе с этим незнакомый маг Крови старался, боролся, спасал всех, кого мог.
Транс Илана разрушил треск. Несколько коротких стрелок, размером с мизинец, застряли в укрепленном остеклении мостика.
— Третий диаметр, — уверенно заявил Фарель. — Магнитная скорострелка обороны гражданского дирижабля.
На этих словах мужчины наконец увидели всю сцену боя. Огромный грузовик Конкордата сражался с тремя канонерками, а сверху к нему уже пристраивался рейдер, болтаясь на ветру, как шарик на веревочках, — все без опознавательных знаков. Опыта Зерба не хватало, чтобы определить модель, которую нападавшие взяли за основу. Что-то небоевое: слишком уж выделялась кустарная «доработка напильником». По башне с парой орудий сверху и снизу вытянутого аэростата, дополнительные мачты с двигателями.
В бой мгновенно включились скорострелки «Ласточки». Эзель бил короткими очередями по любой канонерке, подставлявшей свой кургузый корпус под прицельный огонь бывшего мастера-стрелка Конкордии, спившегося в отставке и попавшего в руки Зерба.
Иногда сквозь палубу Илан слышал улюлюканье Рале. Хищница предпочитала поливать противника бесконечным потоком стрелок, создавая завесу, из которой невозможно было выйти целым.