– В нашей конгрегации есть такой пример, и я выше его упомянул. Когда наш основатель отец д'Альзон встретился с молодой монахиней Мари Эжени Мийере де Бру, она попросила его быть ее духовником. Они жили в пятистах километрах друг от друга, написали огромное количество писем, и он обещал, что сделает ее святой.
Причем сам дважды дал обет никогда не принимать церковных иерархических повышений, потому что монах должен быть смиренным и довольствоваться рядовым положением.
– Не слишком ли амбициозно – сразу обещать девушке сделать ее святой?
– Но ты же меня спросила об успешном примере, правда? Четыре года назад Папа Бенедикт Шестнадцатый канонизировал Мари Эжени. Так что отец д'Альзон исполнил свое обещание – он сделал ее святой. И не просто в глазах Бога, а в признании людей. При этом сам он до сих пор ожидает беатификации.
Мы смеемся – сколько бы мы ни молились о его беатификации, все равно ведь откажется. Обет дал не принимать повышения.
Для меня пример такого духовничества вдохновляющий… И есть другой пример из его практики.
Раньше в монашеской практике было развито самобичевание – нанесение себе телесных страданий, чтобы испытать страдания Христа. Однажды, когда отец д'Альзон исповедовал, прихожанка его спросила: «А что вы вообще для меня делаете?» Он открыл дверь конфессионала, вышел и положил перед ней платок с кровью: «Вот это я делаю для вас».
– Кровь его?
– Именно. Когда он себя бичевал, он вытирал этим платком кровь. Его и положил перед прихожанкой, чтобы показать – ради сострадания он готов испытать физическую боль.
Конечно же сегодня этот пример трудно понять и принять. Было бы более естественно, если бы духовный отец помогал ей практично. Ухаживал в болезни, убирался по дому, готовил обед, делал то, что является нормальной каждодневной помощью, но речь как раз идет не о каждодневной помощи. Этот пример показывает, что в нашей жизни иногда мы должны жертвовать собой, когда ради блага другого поступаемся частью своего. Мысль непопулярная, но в то же время глубоко христианская. И вполне возможно, этот пример христианской жертвы современному человеку покажется странным, но так это понимали в XIX веке.
– Расхожая фраза в среде воцерковленных православных братьев – «батюшка благословил купить юбку, батюшка не благословил дружить с Петей». Мало того что люди отдают свою волю, так еще и батюшка берет их волю. В природе человека тянуться ручонками к власти, особенно если она падает с неба.
– Не берусь оценивать православный опыт, но западноевропейский заключается в том, чтобы помочь из ребенка стать взрослым человеком, который отвечает за свои слова. Не отобрать волю, а, наоборот, вернуть.
И сделать так, чтобы человек отвечал своей свободной волей перед Богом и самим собой.
При этом вопрос юбки, стоит ли ее менять и почему ее хочется сменить, в духовничестве вполне может быть обсужден. При этом дама должна сама принять решение. Иначе получится одно из двух. Либо – батюшка велел, но все прошло плохо, он виноват, потому что дурак. Либо – батюшка велел, и все хорошо, это я такой умный, потому что я сделал. Духовник и Бог при этом забываются.
Решение нужно принимать самому, хотя и в присутствии Бога.
– Тебе может быть совершенно ясно, что чадо делает категорически не то. Тебе ясно, а оно делает. Ты испытываешь чувство злости и глубокого разочарования?
– Чувство глубокого разочарования я испытываю, но не злости. При этом у меня есть только одно орудие вмешательства – мои молитвы. Если чадо десять раз наступит на грабли, я буду усиленно молиться, чтобы в одиннадцатый оно на эти грабли не наступало.
– А как понять, что у тебя появился духовник? Это договор, который должен быть озвучен между двоими? Ведь есть разные варианты. Два раза исповедался у одного священника и всем раззвонил, что это его духовный отец. Как нужно подобные отношения оформлять официально?
– Надо сначала разобраться в понятиях. Если ты ходишь исповедоваться к одному и тому же священнику, он твой исповедник, но не духовник. Причем, если человек ходит исповедоваться и попутно разговаривает о своих проблемах, природе и погоде, в определенный момент происходит решение духовных вопросов. Но я называю эту стадию «духовными посиделками». Не стоит относиться к слову «посиделки» пренебрежительно, это серьезное и важное дело. Но духовничество предполагает нечто большее – постоянное молитвенное заступничество.
– То есть все-таки нужно вербализовать?