Глава XV
Ной очнулся резким толчком. Если его действительно посетила одна из Ки, а это несомненно произошло, то какой же конфузный он ей оказал приём. Ной не допускал распространения одной небольшой ячейки собственной памяти дальше второго подуровня. При чем помехи сказывались уже на первом, второй же почти не улавливал сути, почитая информацию за некое недоступное божество. Подобные издевательства были просто необходимы. А как же иначе? Тогда Ки совсем была бы не Ки, а очередным всплывшим откуда-то снизу подуровнем, едкое ответвление, созданное с целью потянуть время.
Составлять картинку можно были лишь начиная с четвертого и ниже. Ною ячейка была доступна целиком, потому искушать себя слепыми надеждами он не стал, перейдя сразу к ясному изложению.
Была большая вероятность, что столь экстравагантное обращение Ки не отпугнёт, а скорее наоборот, сделает ей честь, лишая возможности применить стандартные знания, полученные при обучении. Но все же Ной был совершенно сконфужен от такого нерационального и даже опасного толчка системы.
Ки точно навещают оставшихся после гибели родных цивилизаций, Ной чуть было не сплюнул, но удержался – теперь он скорее всего не один, хотя в общем-то какая разница, всем и так ясно что в голове у стандартизированных хранителей – ха-ха, вряд ли там его кто-либо назовет хранителем. Что за глупое слово. Единственное, что ему удается пока хранить в полной мере, так это машинку своих дурных фантазий, подчас блещущих террористическими сбоями. Ной дрогнул затёкшими губами. Слабость от времени – вот и всё, что он ощущал в такие минуты. Следовало вернуться.
Холодный ветер разбрасывал предметы обихода в крутящийся поток, частично вымывая в окно и там уже прибивая в грязь истошным хлопком, проносившимся по прибрежным домикам, представляя себя брутальным ударом.
Комната, по-прежнему укутанная теплом, казалось расцвела до неузнаваемости. Воодушевленный взгляд Меркурия не мог отпустить мягко спящую фигурку, без боязни всем своим видом открытую в холодные руки. Ощущение дремоты и совершенно необоримая глухота, настойчиво-постепенно заполнявшая уши противоречивым мёдом усталых мыслей. Сложенные вместе ладони легонько качнулись в полудрёме и чуть на мгновение привели Меркурия в себя. Но тут же, поддавшись вере в уже свершившийся удачный исход, он на мгновение упустил краешек и провалился в еще более холодную, нежели он сам, бездну. Взгляд застыл, мастерски предавая слугу.
Что-то рассыпалось в руках маленькими камешками.
Меркурий вздрогнул и в ошеломляющем беспамятстве раскрыл глаза, ожидая чего-то громадного. Наперекор тому всё вокруг составляло вполне сносный общий рисунок. Но кое-что изменилось. То была не комната деревенского домика. Меркурий чуть было не взвыл, когда догадался где он. Ной стоял в собственной гостиной, пустующей как обычно, наполненной мраком, серебряными ложками в застеклённом буфете и сказочно льющимся в окно лунным светом.
Продолжая любоваться сквозь пыльные фиолетовые занавески, он попятился назад. Ощутив стену в коридоре, ведущем далее в две остальные комнаты, Ной развернулся и вошел в кабинет. Подобные авантюры не приводят к положительному эффекту, он знал. Терпкий привкус во рту оживлял рецепторы. На всякий случай он закрыл дверь на замок.
Глава XVI
Ки брела по маленьким улицам выплавленного города железных палаток. Вокруг стоял сладкий потрескивающий звук-последователь рождавшихся в деревьях и бьющихся о металл капелек. До настоящего рассвета было далеко. Впереди светлела верхушка космически кораблического сооружения.
Куда именно она попала и где в этом светлеющем огненном небе её прежний дом, Ки совсем не знала. Незнакомая печаль коснулась цветка. Но организм не распознал опасных последствий и предложил симбиоз. Взаимовыгодный союз оформился сам собой, легонько прижав чуть ниже к земле инопланетное создание.
Ки была одета в мятую ночную рубашку, покрывавшую все тело, просторную подобно огромному мешку, но не спадающую, закрепленную где-то в плечах. В следствие подобных особенностей, карабкалась ввысь она чрезвычайно красиво. Развиваясь подобно птице на ветру, силящемуся с высотой всё более поднять её в воздух и понести в колыбель человечества, объявляя по пути все неточности всевозможных расположений. Но Ки взбиралась храбро. Высота казалась ей совсем ни по чем.
Ведомая гравитацией, она спустилась на противоположной стороне вниз, пересекая таким образом здание целиком поперек. Дорога постепенно мощным потоком перестраивалась в тропинки, размыкаясь на несколько, и каждую она выбирала, не отдавая кому бы то ни было предпочтения по каким-то геометрическим соображениям. Далее вынужденные непреклонным духом сообщества, комканные дорожки сплетались в одну, образуя широкий тракт.
Не чувствуя усталости, Ки стремилась вперёд и вперёд. Её футболка-мешок притягательно порхала на ветру, задавая общий темп путешествию.
Когда-то давно ей приходилось слышать о подобных мирах, сказочно-прекрасных вечно меняющимся настроением. Дождь питал её насквозь, унося воспоминаниями в глубины собственного недостижимого дома.
Каждая из Ки из года в год покидала родное убежище, отправляясь на помощь нуждающимся. Искать приходилось долго, но этим занимались внутренние инстинкты. Проносясь общим течением, она видела миллионы потерянных миров, куда они не успели или где в них не нуждались. Не подчиняясь самой себе, Ки шагнула за пределы потока. Было особенно тепло и сонно. От мягкого предмета исходил ласковый аромат. Она вдохнула его всем существом и оставила внутри как первое воспоминание о новой жизни.
Очень долго темнота всё никак не размыкалась, но в такие минуты Ки было слишком хорошо, чтобы чему-то печалиться. Она предпочла до поры до времени ничего не предпринимать.
С ходом поры и времени Ки ощутила приближающуюся страшную запутанность и сомнения. Неопознанным комом они накатились на её свечение, в качестве рецепторов установленное вокруг.
Аккуратная на неизведанной территории, запутанность предпочла организовать терпеливую засаду. Она несколько раз покидала убежище и вновь возвращалась, выжидая подходящий момент.
Но и Ки в свою очередь не теряла времени даром. Запутанность следовало поразить первым же ходом, придать ей некую устойчивость. Выпрямить её структуру, и на радостях запутать ещё сильнее. Внушив тем самым ей собственное величие. И перед второй атакой нанести сокрушительный удар, исчезнув из поля видимости. Запутанность погубит себя своим же мечом. Путешествие оказалось следствием нехитрой распланированной трёхходовки.
Ки приблизилась к огромному озеру. Ей очень понравилось собственное отражение. Хотя нет, она немного перемотала мешок в районе поясницы.
Мир, к которому она привыкла за последние время, никак не сочетался с окружавшим. Вокруг бродили странные тени, закрытые в своей темноте. Они не замечали Ки, которая всё с любопытством разглядывала, пролетая мимо и чуть ни касаясь.
Почему-то нигде не было видно его. Она искала долго. Дороги вновь и вновь смыкались и размыкались. И каждую она проходила, но ничего не могла найти. Где?
Глава XVII
В комнате не было совсем никого. Меркурий похолодел. Он выбежал из дома вон, внимательно осмотрел всё здание, но ничего не нашел. Стоять на месте совершенно не представлялось возможным, а потому он побежал в сторону общей деревни, откуда ранее, как ему казалось, доносился вой сирен.
Бежал он очень долго, вокруг ни души и только сгустки однообразных полей, тяжелые отпечатки гусениц. В глазах тускнело, искрилось, восстанавливалось и вновь по кругу. Постепенно пришло осознание того, что бежит он совсем не к, а наоборот – от неё. Меркурию стало сильно не по себе.
В определенный момент он всё-таки развернулся и побежал обратно. Несколько минут и окончательно потемнело.
Спустя неопределённый промежуток времени Меркурий открыл глаза, укутанный со всех сторон холодной и мокрой травой. Что-то тихим шелестом пронеслось в небе. Озадаченно он посмотрел вниз: маленькое синеющее насекомое под покровом ночи предпринимало тяжелый переход сквозь его запачканную землёй руку. Следом вереницей тянулись полчища насекомых, готовых немедленно предпринять попытку набега в целях занять новую территорию, если, в свою очередь, подвиг храбреца увенчается грандиозным успехом.