Два живота под завязанными сорочками — два плоских, два мускулистых, два равноценных живота — едва ощутимо касались друг друга, и ничего более прекрасного вокруг не было.
Сергей поднялся и направился к выходу. По пути он мельком увидел в ванной Ларису — свободную от постороннего взгляда, а потому вдруг осевшую и постаревшую, открыл дверь и стал по ступенькам спускаться вниз.
На улице была ночь — холодная, моросящая, чуть ветреная.
Сергей поднял воротник пиджака, засунул руки поглубже в карманы штанов и зашагал по слабо освещенной улице.
— Сережа! — услышал он и оглянулся. Его догоняла Алиса. Была она в той же сорочке, завязанной па животе, которая тут же промокла и облегла плечи и грудь. Остановилась в метре, виновато улыбнулась.
— Ты обиделся?
— Ты что, глупенькая? — удивился Сергей. — За что?
— Ну, что танцевала… Ты же сам разрешил.
Сергей длинно, очень длинно посмотрел на нее, легонько провел ладонью по ее мокрому лицу, усмехнулся, наклонился и крепко поцеловал ее.
— А теперь беги. Беги, а то простудишься. — Снял пиджак, отдал ей. — Я сейчас вернусь, беги.
— Ты не вернешься…
— Я же сказал! Мне тут рядом. Ну, беги же…
Наташа открыла не сразу, только после третьего настойчивого и уже па пределе звонка. Стояла па пороге, притопывая ногой.
— Что?
— А как насчет войти? — Сергеи был мокрый, продрогший, прятал руки под мышки, улыбался. — Можно?
— Что-нибудь забыл здесь?
— Тебя, например…
Наташа попыталась захлопнуть дверь, Сергей подставил ногу, продолжал улыбаться.
— Но-но-но!.. Только без демонстрации силы.
— Пусти!..
— Это ты меня пусти! Пусти меня, в конце концов, в мой собственный дом! — Сергей смеялся. — Кажется, я ответственный квартиросъемщик!
— А кто здесь? — появилась в прихожей пятилетняя Машка. — О, это ты, папочка?.. А почему ты не заходишь?
— Меня мама не пускает, дочка. Скажи ей…
— Ты что, мамочка? — задергала Наташу за юбку дочка. — Он же мокрый весь, разве ты не видишь? Простудится и умрет! Впусти его скорее! Мамочка!
Наташа нехотя отпустила дверь, глянула презрительно на мужа и ушла в комнату.
Сергей взял дочку на руки, поцеловал.
— Спасибо, малыш. Должок за мной.
— А я знаю, почему она тебя не впускала! — зашептала Маша. — Ты мокрый, а ей придется все подтирать.
— Маша! — позвала Наташа. — Пора спать!
— Я пойду, — так же шепотом сказала дочка и чмокнула отца в щеку. — А ты отряхнись сначала, а потом заходи. Вот она и не будет ругаться.
— Хорошо, отряхнусь.
Маша убежала, Сергей вошел па кухню, открыл холодильник, покопался там. Вынул пару помидоров и огурцов, помыл их под краном и стал жадно, с хрустом есть.
— Какие успехи в садике, дочка? — крикнул.
— В углу стояла!
— За что?
— Я сметану в туалет вылила!
— Невкусная, что ли?
— Вкусная, по мне не хотелось!
— С продуктами так обращаться нельзя… Кстати, у нас сметанки нету? А, Наташа?
— В магазине!
— Благодарю за совет… — Сергей снова открыл холодильник и, покопавшись там, обнаружил баночку со сметаной. — О, не ищи в магазине, а покопайся в корзине!.. — снял крышечку и стал есть.
На кухню вошла Наташа.
— Тебе кто разрешил?
— А кто-то должен разрешить?
— Поставь на место, это ребенку!
— Ребенок такой продукт выливает в унитаз.
— Это тебя не касается!
— А что меня касается?
— Тебе лучше знать! И вообще, тебе тут делать нечего!
— А где мне есть что делать?
— Мама! — позвала Маша. — Мамочка, ты мне нужна!
Наташа взяла из рук Сергея баночку со сметаной, поставила ее в холодильник и ушла.
Сергей спокойно вынул снова баночку, вытряхнул содержимое себе в рот и вытерся салфеткой.
Жена вернулась на кухню. Увидела пустую баночку, спросила:
— Не подавился?
— Вроде, прошла.
— Так, может, еще чего-нибудь подкинуть? Там икорочка еще есть!
— С удовольствием, но чуть погоди. Ты не закончила мысль — где мне есть что делать?
— А хотя бы там, где оставил спои пиджак! — бросила ему в лицо Наташа и принялась бессмысленно переставлять кастрюли на плите.
— Допустим, па работе.
— Врешь! У тебя нет больше работы! Тебя выгнали!
— О! — удивился Сергей. — Вы уже в курсе?
— Мы о многом в курсе, но молчали!.. Молчали, потому что на что-то надеялись!
А теперь поняли — надеяться не па что!