По меркам камней это был симпатичный камень – большой кусок розового кварца, сверкающий мелкими кристаллами, – но не такой, который украсил бы безымянный палец какой-нибудь старлетки.
Несмотря на это, сотрудники Американского музея естественной истории в Нью-Йорке обставили его так же шикарно, как фирма Tiffany могла бы обставить свой самый редкий бриллиант: отдельное место для экспоната, эффектное освещение и даже имя, будоражащее воображение зевак.
Этот камень был ручным топором, возраст – 350 000 лет. Обнаружившие его испанские археологи назвали его Эскалибур. Они же заявили, что это самое раннее свидетельство эпохи рассвета разума современного человека.
По мнению первооткрывателей, топор, найденный среди останков 27 древних мужчин, женщин и детей, мог быть самым древним из найденных археологами погребальных подношений. Если это действительно так, то он на 250 000 лет старше всех остальных свидетельств того, что древние люди чтили таким образом память умерших.
Как журналист я оказался в тупике.
Обнаружение такого камня давало возможность – новостной повод – для увлекательной истории. Но оно же вызывало ряд острых вопросов, с которыми я должен был разобраться, прежде чем с чистой совестью публиковать заметку о находке. Они возникают всякий раз, когда речь идет о потенциально значимом научном открытии. Это вопросы о корректности исследования, его важности для широкой аудитории и о том, могут ли независимые ученые подтвердить его ценность.
Есть и практические соображения. Сколько времени на это должен потратить журналист? Как быстро можно подготовить историю? Хватит ли в ней материала для схемы или другой иллюстрации? Можно ли получить фотографию? Сколько места на странице заслуживает открытие? Есть ли у него шансы попасть на первую полосу?
Заявление испанских археологов, конечно, было провокационным и, без сомнения, искренним. Но насколько оно надежно?
Исследование происхождения человека – область науки, определяемая скудостью свидетельств и противоречивыми гипотезами. Как сказал мне один палеоантрополог, «граница между реальностью и палеофантазией очень зыбкая».
Работая этаким «привратником», призванным отделить смысл от бессмыслицы, научный журналист может с легкостью потратить на изучение некорректного утверждения столько же времени, сколько на настоящую научную работу. В данном случае мне следовало спросить себя, есть ли у меня что-то, кроме спекулятивного энтузиазма археологов, сделавших открытие, чтобы обосновать такое экстраординарное утверждение.
Сам по себе камень не давал никаких зацепок, с помощью которых можно было бы показать его значимость. Как и у многих доисторических артефактов, его важность была вопросом контекста: обстоятельств, при которых он был найден, возраста отложений вокруг него, интерпретации находки археологами и в данном случае подразумеваемым одобрением Американского музея естественной истории, одного из самых старых и выдающихся научных учреждений страны.
Чтобы написать об этой истории, я поговорил с самими археологами, дважды возвращаясь к ним с дополнительными вопросами. Они хорошо говорили, были обаятельными, преданными своему делу, авторитетными и исполненными романтики.
В научно-исследовательском отделе музея работают ведущие специалисты по происхождению человека. С ними я тоже долго говорил. Хотя они решительно высказывались о важности находок, представленных в музее, о самом топоре они говорили осторожнее и предпочитали аккуратно уводить разговор от этой темы.
В рамках выставки кураторы музея провели двухдневную конференцию о состоянии научных исследований древности на территории нынешней Европы. Журналистов на научные дебаты не допустили – вместо этого для них провели отдельную сессию. На ней несколько ученых резюмировали обсуждение и представили тщательно выверенное заявление о важности представленных находок.
Такая сдержанность заставила меня задуматься.
Занимательные находки часто представляют в ведущих рецензируемых научных журналах вроде Science или Nature. Я выяснил, что о топоре такой публикации не ожидалось. Работу, как мне сказали, позже детально опишут в менее «звездном», но уважаемом европейском журнале по антропологии.