— Вовка, ты поезжай, — оглянулся он. — Мы тут немного потолкуем с бригадиром о перспективе.
«О пер-спек-ти-ве», — насмешливо вытянул Вовка губы, но ничего не сказал.
Гомзиков дурашливо изумился:.
— О-о, товарищ Воронин, а я и не заметил вас сразу-то… Здравствуйте!
— Здравствуйте, — буркнул Вовка и включил скорость, устремившись взглядом вперед. Он уже не испытывал нужды следить за плугом: по правой гусенице, которая подминала стерню ровнехонько вдоль борозды, знал, что огрехов не будет. И все же, когда, развернувшись, поехал мимо бригадира и своего наставника, Гомзиков строго остановил его:
— Ты поаккуратней паши.
— А я и так аккуратно, — недоумевающе оглянулся Вовка.
Гомзиков поманил его пальцем, заставил выбраться из кабины:
— Вот подожди, придет агроном пахоту принимать да влепит парочку штрафов — тогда узнаешь, как надо работать. Не будешь огрехи оставлять.
Вовка испугался, что Гомзиков обнаружил притоптанный им пласт и выговаривает теперь за него. Ну конечно, обнаружил. Вовка как ни уминал его сапогами, а он все, поди, горбится — подойдешь, так сразу видать. Вот если б Вовка успел вспахать больше, холмик с неприжатой пластом стерней затерялся бы вдалеке и его б ни за что не нашли. Не стали бы ведь ни агроном, ни Гомзиков сновать по полю туда и сюда, искать упрятанный Вовкой огрех.
— Смотри, парень! — пригрозил Гомзиков.
Но Микулин остановил его:
— Будет тебе человека запугивать…
— А я и не запугиваю, — насупился Гомзиков. — Ты посмотри, весь оподзоленный горизонт вывернул… Это ж кто так пашет?
— Где? Какой горизонт?
Но Гомзиков не давал Вовке опомниться:
— На какую глубину положено пахать? А ну-ка, ну-ка, скажи! — Он, хмуря брови, подступал к Вовке. Вовка, понурившись, сжался. — Ага, не знаешь.
Микулин опять вмешался:
— Ну хватит, хватит парнишку пугать, а то отобьешь всякую охоту учиться.
Вовка резко повернулся, пошел к трактору. За спиной заливался смехом Гомзиков:
— Ну, орел так орел, ни перед чем не остановится! Кто только вырастет из такого?
— Да человек и вырастет, — сказал Микулин и тихо попросил Гомзикова: — Ты уж его, Иван Сергеевич, не нервируй больше, ему сегодня и так напереживаться пришлось…
— А что, опять неудачно в клуб слазил? — намеренно громко, в расчете на Вовку, спросил Гомзиков.
— Иван Сергеевич, ну зачем напоминаешь об этом? — одернул его Микулин.
— Перевоспитываю, — самонадеянно тряхнул головой Гомзиков. — Чтобы в другой раз неповадно было по окнам лазить…
— Да чего его перевоспитывать, — не поддержал бригадира Микулин. — Его воспитывать надо… А парень-то все-таки хоть куда… Ты напрасно его задираешь… С головой парнишка: на лету все схватывает. Я с Витькой Зотовым неделю возился, пока научил его мало-мальски разбираться в машине, а этот с полуслова все понимает.
Вовка оторопело оглянулся: микулинская похвала приятно поразила его, и он не поверил, что она была высказана всерьез.
Микулин стоял к нему вполоборота и, конечно же, думал, что из-за шума работающего мотора Вовка не разберет тихих слов.
— Сегодня вон вляпался в траншею… Другой бы на его месте и руки опустил. А этот меня дожидаться не стал, сам выкарабкался.
— А ты-то где был?
Вовка насторожился: в самом деле, где?
— Да, понимаешь, я его на самостоятельность проверить хотел… Ну, и сделал вид, что ушел в деревню, а сам вон у дороги в кустах сидел…
Вовка замешкался у трактора, затылком чувствуя, что и Микулин, и Гомзиков в упор глядят на него. А чего на него смотреть? Вон и замолчали даже, притихли.
Вовка по-хозяйски поставил ногу на гусеницу, подтянулся, уцепившись руками за дверной проем.
— Думал уж, засаду придется оставить, — опять заговорил Микулин. — Еще минута, и выскочил бы, не утерпел. А он и без подстраховки обошелся.
«А вы хотели бы с подстраховкой? — торжествуя, усмехнулся Вовка и, вспомнив давнишний упрек Гомзикова о несоответствии головы рукам, удовлетворенно протянул: — Не-е-ет, у нас голова по рукам. Вот так-то, товарищ Гомзиков…»
— Рисковый ты мужик, — не то осудил Микулина, не то восхитился им Гомзиков.
— Да ведь смену надо учить, — ответил Микулин. — А тут какой риск? Я же рядом… В любую минуту приду на помощь… Только, знаешь, человек лучше постигает науку, когда надеется на себя, а не ждет подсказки от дяди.
Они уже разговаривали не таясь, надеялись, что Вовка из кабины не слышит их. Ох, просчитались, у Вовки и уши по голове.
Вовка сделал прогазовочку. Трактор сердито отпыхивался дымом.