— Вылезай, приехали! — крикнул Антоха Пьянков, водитель.
Они выбрались из тягача. Две передние машины, врезавшись в плетенье стылого голого осинника, замерли на уклоне.
— Речка,— сказал кто-то.
Лешка не сразу понял, что пологие белые барханчики за осинником и есть речка. На плотных сугробах шевелилась сухая снежная пыль.
Надо было обследовать переправу. Дело несложное — разгрести снег и долбить лед, чтобы проверить, достаточно ли толст он и крепок. Охотников долбить было много: хорошая разминка.
Лешка долбить не стал — просто топтался в снегу, оглядывал лес и для согрева пошевеливал плечами.
— Что, Казахстан, холодно? — К нему обращался Виктор Карданов, командир десанта, которого все звали комиссаром.
— Не,— сказал Лешка; что у них в Казахстане морозы тоже бывают, он говорить не стал.
— Закуривай,— комиссар протянул сигареты.
— Не курю, спасибо.
— Ну и молодец,— ранодушно сказал Карданов и, достав из планшета карту, принялся рассматривать ее.
Лешке тоже хотелось заглянуть, да он постеснялся. Виктор Карданов казался ему человеком суровым, хотя другие обращались с ним запросто. Говорили, что Карданов по образованию педагог, после армии работал секретарем горкома комсомола где-то в Сибири, а сюда приехал по направлению комсомольского ЦК. Он был заместителем начальника их строительного управления по политико-воспитательной работе, и с ним, приехав в Тюмень, Лешка встретился в первый же день.
Внимательно просмотрев Лешкины документы, Карданов без улыбки сказал:
— Судя по бумагам, ты парень отличный. Характеристика — превосходная.
— Написать все можно,— пожал плечами Лешка.
— А что, неверно написали?
— Не знаю. Не читал.
Карданов посмотрел на него светлыми, чуть косящими глазами:
— Ты что, ершистый, что ли?
— Почему? Не...
Лешку определили грузчиком на склады: принимали и сортировали грузы для управления. Иногда там появлялся Карданов, давал какие-то распоряжения, говорил с людьми, видать, присматривался к ним. Однажды он сказал Лешке:
— Зайди завтра ко мне. Выбрасываем в тайгу, на место строительства, десант — проложить дорогу, подготовить необходимое для переброски всего управления. Пойдешь с десантом.
— Ладно,— сказал Лешка; что это за штука — десант в тайгу, он не представлял.
У пробитых лунок толпились почти все десантники. Карданов подошел, спросил:
— Ну?
Ответить должен был водитель головной машины Иван Ситников, лобастый жилистый парень лет двадцати семи. С первого часа похода водители признали его за старшого. Иван шевельнул заиндевелой бровью:
— Похоже, нормально, хотя и тонковато,— и оглянулся на Антоху Пьянкова.
Антоха пожал плечами и хмыкнул: дескать, старшим виднее.
— Давайте по одному,— сказал Карданов.— В машины — только водители.
Иван привычно устроился на сиденье, тронул рычаги; тягач, разваливая снег, вкатился на лед, пошел и вдруг начал оседать. Сначала показалось, что просто он погрузился в глубокий снег. Но машина оседала все ниже. На берегу замерли, потом заорали вразнобой. Заглох мотор. Стало слышно, что лед трещит. Из люка в снег полетели рация, винтовка, полевая сумка, потом выбрался и прыгнул в сторону мокрый по пояс Иван.
Тягач опускался в ледяную дыру. Было видно, как вода заполняет кабину, подбираясь уже к брезенту кузова. От полыньи шел и сразу замерзал пар, верх машины покрылся толстым слоем изморози.
Запалили большой костер. С Ивана стянули мокрые, уже твердеющие валенки и ватные штаны, завернули его в тулуп, он досадливо крутил головой и бормотал ругательства.
Ребята столпились у костра, понурые и возбужденные одновременно.
— Нырять придется,— озадаченно сказал Дима Преображенский, молоденький инженер,— цеплять же надо.
— Ты, что ли, будешь нырять, интеллигенция? — усмехнулся Антоха Пьянков.
Дима хотел огрызнуться, но промолчал — обиженно поджал губы и стал протирать очки. -
— Аннушка нырнет,— отозвался Слава Новиков, подтаскивая поближе к огню свою рацию.— Он всю дорогу о героизме бубнит.
Аникей Малых, рослый рыжеватый парень, уже успевший за свою стеснительность получить девичье имя, поежился:
— Боязно.
— Всем боязно,— Антоха сказал это почти радостно.— Рубликов за тыщу я бы полез, дак ведь никто не даст.— Непонятно было, валяет он дурака или говорит всерьез.
— Хватит пустомелить,— оборвал их Иван Ситников.— Полынью лед схватит — мороки не оберешься. Дайте-ка там спирту хлебнуть.
Похоже, нырять собирался он.
Тимка Грач, чернявый, с птичьим носом парень, деловито вязал к стальному тросу легость — тонкую прочную бечеву. Все равно кому-то ведь придется лезть в ледяную прорву.