— Ладно,— сказал Лешка,— сделаю,— и с благодарностью подумал, что вот Анатолий Васильевич, словно что чуял, не позвонил ему, не вызвал к себе, а вышел сам.
— Вы не ко мне? — повернулся Маныгин к Лене.
— Нет, Анатолий Васильевич, это моя... мой... моя знакомая, — пояснил Лешка. — Лена Поливина из нашего совхоза. Она меня и спрашивала давеча.
— Маныгин,— протянул тот руку.
— Лена.
— Значит, к нам работать?
— Да.
— Специальность есть?
— Штукатур.— Лешка с удивлением посмотрел на нее.— У нас райком еще весной организовал на общественных началах курсы, я закончила, есть удостоверение.
— Вот и отлично, работы вам будет скоро много,— Маныгин с улыбкой оглядел их.— Ну? Что ясе ты, Леша? Показал бы своей знакомой стройку, рассказал о наших делах. А по дороге заглянешь к Новикову...
Слава не столько смотрел в текст, который передал ему Лешка, сколько глазел на Лену.
— Вы, наверное, спортом занимаетесь? — поинтересовался он.
— Нет. Как все. А что?
— У вас точеная фигурка.
— А у вас — язык. Идем, Леша.
Это Лешке понравилось — что она его обрезала.
— Слушай,— сказал он, направляясь к «Комарику»,— выходит, ты не с бухты-барахты, а заранее решила на стройку податься, раз курсы закончила?
— Конечно, заранее. Я такой человек, все обдумала. Это ведь только у тебя импульсивный характер.
— Дался вам мой характер!
— Кому это «вам»?
— Да вон недавно Карданов,— это комиссар наш, вообще-то хороший мужик,— тоже о моем характере высказывался. Дескать, эмоции преобладают.
— Умный у вас комиссар.
Нет, она определенно изменилась. Даже язвить научилась. А фигурка у нее... действительно...
— Дай руку,— сказал Лешка,— тут, видишь, еще мостки не положили. Раньше это называлось у нас тропинкой Мужества.
— Ох уж и мужества!
— Весной знаешь какая тут болотина стояла... По шею. С кочки на кочку, а потом в топь.
Она посмотрела на него внимательно.
— Леша, а если честно, трудно было?.. Ну, все это, вначале.
— Да нет... Конечно, бывало всяко, но в общем — нормально.
— «Нормально, нормально»,— передразнила она.— А, черт! Совершенно невозможные зверюги! У меня уже все руки в волдырях.
Лешка спохватился и вытащил баллончик с «датой».
— Подожди-ка. Дай я тебя опрыскаю. Только глаза закрой.— Он склонился поближе и увидел, какая у нее чистая нежная кожа.— Вот так. Вам эти прыскалки тоже выдадут, немножко помогает. А накомарник будут давать, сетку такую — не бери. Жарко в нем, душно, и мошкара все равно пробивает.
— Слушаюсь, товарищ начальник. Спасибо.
— То-то,— сказал Лешка и увидел, что у начала мостков стоит Надя, наблюдает за ними.— Привет! — вяло выкрикнул он.
— Привет, Леша. Познакомились? — В ее голосе ему почудился укор.
— Что значит познакомились?— мгновенно нахохлился Лешка.— Целый век знакомы, в одном поселке жили... Это Надя Голышева, я тебе о ней писал.
— Вон вы какая,— сказала, протягивая руку Лена, и было непонятно — какая.
— Землячка — это хорошо.— Надя зачем-то теребила свою челочку и из-под руки оглядывала Лену.— Теперь Леше веселее будет.
— А он что тут, грустит?
— Не грустит, а серьезный очень.
— Которые серьезные, тех в болото?
Это подошли Васька Медведев и Виттоня; в спецовках, пахнущих машинным маслом, они топали из мастерской.
— Ишь ты,— сказал Витюня,— начальство, так сразу двух девочек охмуряет. Очень он серьезный, Надюня? С серьезными скукота. Вот мы, бичи, народ веселый.
Васька молчал, только искоса поглядывал на девушек.
— Бичи — это что такое? Плетки? — спросила Лена.
— Бич — значит бывший интеллигентный человек,— с готовностью отшлепал губами старую остроту Витюия и осклабился.— Это Василий Медведев, мой друг, механик по должности, человековед по профессии. А я его верный помощник с прекрасным именем Витятюня. А вас, белокурочка, как зовут?
Лена растерянно назвалась.
— И прекрасно, Леночка, будем знакомые. Ваш кавалер, наше начальство, надеемся, не будет в обиде. Если вам...
— Хватит,— негромко сказал Васька, и Витюня зашлепнул рот.— Надюша, ты мне обещала книжечки, почитать хочется.
Его друг и помощник хихикнул. Надя улыбнулась виновато:
— У меня, Вася, мало что осталось. Ну пойдем, если время есть, посмотришь.
Они двинулись но мосткам, Витюня на прощанье сделал ручкой.
— Он пьяный или дурак? — спросила Лена.
— По-моему, ни то, ни другое...
— А бич—это что?
— Бродяга и халтурщик.
— Это на комсомольской-то стройке? Ты что?
— Внимание! — раздалось из динамика у кафе.— Внимание! Объявляется пожарная тревога. Очаг огня в двух километрах от нас на юго-запад. Всем начальникам участков выделить по десять мужчин добровольцев. Сбор — немедленный — на Главном проспекте у здания управления. Повторяю...