— Сейчас она подумает, что это я донесла на нее, — сказала она. — Но ведь я говорила обо всем несерьезно. Но ты увидишь, она именно так и подумает.
— Зачем тебе нужно было произносить эту речь у Вегереров? — ответила Камилла без всякого сочувствия. — Откуда у тебя была такая уверенность в себе?
Но Мария Лангталер не помнила о тех временах, когда чувствовала себя уверенной и сильной.
— Ей уже не отвертеться от этой работы. Проверяют все строже, — сказала Камилла. — Не беспокойся.
— Я хочу уехать отсюда, — сказала мать.
От Ренаты, которая на следующий день, сияя от счастья, появилась у них на кухне со своими тетрадками и учебниками, они узнали, что Ирена Бухэбнер просит Марию Лангталер помочь ей завтра. Предстояла очередная проверка чердаков на предмет их пожаробезопасности. Фрау Бергер больна, а она сама должна выполнять свои новые обязанности. Марии Лангталер не придется делать ничего тяжелого, только проверить, все ли приборы и приспособления для тушения пожаров находятся на месте.
— Что мне делать? — повторяла Мария Лангталер. — Что делать?
— Делай так, как она говорит, — сказала Камилла.
Никто не мог объяснить, как произошло несчастье. Как могло случиться, что мешок с песком, которого не было, когда Мария Лангталер поднималась по темной лестнице на чердак, вдруг оказался на ступеньках, когда она через некоторое время стала спускаться. Она запнулась о него и упала на грабли, которые своими острыми зубьями вонзились ей в правую щеку. Ее крики услышала Камилла. Она и Вегерер помогли ей спуститься вниз.
В этот вечер у Ренаты были занятия в школе. Ирена Бухэбнер, вернувшись вечером домой, посочувствовала пострадавшей и удивилась тому, как могло случиться такое несчастье. Она запретила рассказывать о происшедшем Ренате, чтобы не травмировать десятилетнего ребенка.
После того как Камилла отвезла мать в госпиталь, она забрала свою одежду и учебники, заперла домик привратника и поехала к баронессе.
Тереза Ротенвальд сказала, что ей все равно, будет у них одним человеком больше или меньше, и если Камилла согласится спать на полу на матрасе, то она может какое-то время пожить у них.
Несчастье с матерью было не единственной причиной, по которой Камилла переехала к баронессе. Где бы она ни находилась — училась в школе, играла с детьми баронессы или стояла в очереди за хлебом, — ее неотступно преследовали мысли о Винценте. С начала декабря от него не было никаких известий.
Камилла ежедневно проделывала долгий путь до почтамта и спрашивала, нет ли чего-нибудь для нее. Там ее уже хорошо знали и жалели, но помочь ничем не могли.
— Но ведь мне тоже ничего нет, — говорила Тереза Ротенвальд. Она знала лишь то, что Винцент в данное время находится в особых войсках, которые выполняют специальные задания. «Поэтому, — говорила она, — не удивительно, что от него до сих пор нет известий».
* * *Рана у Марии Лангталер заживала медленно. Несмотря на операцию, шрам был очень заметен. Она ни в коем случае не хотела возвращаться в домик привратника. Она сказала Камилле, что там не сможет поправиться, потому что опять начнет всего бояться. В Камилле стало медленно пробуждаться чувство понимания своей матери. «Если появится возможность, мы переедем в другое место», — сказала она баронессе.
Терезе Ротенвальд удалось получить комнату с кухней в большом доходном доме. После выздоровления Мария Лангталер нанялась в этот дом уборщицей.
Перед Рождеством шел дождь со снегом. Подарки можно было достать только на черном рынке, килограмм кофе стоил четыреста восемьдесят марок. На праздничные дни выдавали дополнительно по триста граммов дичи на человека, без права выбора лучшей порции. Обещали выдать и рыбу.
Девятнадцатого декабря, когда начались рождественские каникулы, Камилла с помощью Вегерера и Хруски навела порядок в домике привратника. Рената стояла у окна своей комнаты и не сводила с них глаз. Ирена запретила дочери выходить из дома, сказав, что Лангталер платит ей черной неблагодарностью, уезжая без всякого объяснения причин. Девочка вела себя тихо и не противоречила ей. Когда окно от ее дыхания запотевало, она вытирала стекло краешком куртки. Только когда Камилла была уже на улице и Пако с лаем бежал за ней вдоль забора, девочка расплакалась.
После праздников Камилла и ее мать обосновались на новом месте. Теперь баронесса отважилась сказать Камилле, о чем ей стало известно уже три недели назад. По ее словам, все произошло оттого, что Винцент был твердо убежден в невиновности своего отца. Из-за своих противорежимных настроений его перевели в штрафной батальон, а затем он попал в саперные войска. Он разминировал минное поле в степях под Днепром и не вернулся с задания. Его не нашли, но при разминировании такое часто происходит. Теперь он считается без вести пропавшим.