Я часто гуляла по набережной. Тогда я жила не в Вене, а в небольшом провинциальном городке, где у меня была хорошая работа, не то что здесь. Мне нравилась атмосфера этого маленького городка. Здесь было спокойно и тихо даже тогда, когда улицы заполнялись транспортом и казалось, что все жители города одновременно вышли из своих домов. В городе было много ресторанов, пара дискотек, два кинотеатра, шикарный отель, спортплощадка. Правда, там не было театров, только краеведческий музей, в который я так часто ходила, что могла представить его симпатичные экспонаты с закрытыми глазами. Я не нашла в этом городе друзей, хотя жила здесь уже долгое время. Все знакомства были поверхностны. Меня приглашали пару раз в компании, наверное из любопытства, но я то ли из лени, то ли из отсутствия интереса не ответила тем же, и эти связи распались. Время от времени меня звали куда-нибудь поесть, разумеется, за мой счет. В конце концов я осталась одна.
Я встретила Грегора в самом начале весны. Тот день был холодным и хмурым. Я помню, на мне было пальто с меховым воротником. Мех, возможно, и сделал мое лицо более молодым и нежным. Я шла, засунув руки в карманы, проклиная Юргена, а заодно, наверное, и Камиллу, и не обращала внимания на прохожих. Кто-то медленно перегнал меня, заглянул в лицо, немного отстал и пошел за мной. Я ускорила шаги — мне было неприятно. Он тоже пошел быстрее. До сих пор такие ситуации были знакомы мне только по романам. Я свернула на какую-то безлюдную дорожку. Он тотчас же воспользовался моей самостоятельностью и стал обгонять меня. Мы столкнулись лицом к лицу. И сегодня я все еще ощущаю тот ледяной ужас, от которого в горле застрял комок. Вежливые извинения Грегора, его расспросы о том, не нужна ли мне помощь, не мог бы он чем-нибудь быть мне полезен, ведь у меня такой потерянный вид, принесли мне такое облегчение, что я вежливо поблагодарила и продолжала прогулку уже вместе с ним.
Так я позволила заговорить со мной. Признаюсь, мне было просто хорошо разговаривать с кем-то. Мы медленно побрели в город. О чем был наш разговор, точно не помню. Во всяком случае, он рассказал мне, что здесь, в этом городе, он всего неделю по делам службы и, наверное, останется еще на некоторое время. Сейчас Грегор уже не признается, но тогда он тоже был одинок, несмотря на свою молодость и безмерное обожание собственной персоны. Мы выпили кофе в кафе-экспресс, я пыталась вести себя сдержанно, но уже через какой-то час он знал обо мне все. Он жалел меня, но в меру. Я чувствовала, что, несмотря ни на что, мое положение его устраивает.
С тех пор как я рассталась с Юргеном, мужчины меня больше не интересовали. С Грегором все было по-другому. Он сразу же почувствовал это. Я с самого начала поняла, что нас многое разделяет, прежде всего возраст, но очень хотела этой связи. В тот вечер он поднялся ко мне наверх. Мы слушали скрипичный квартет Гайдна. Мне почему-то не пришло в голову поставить что-нибудь другое. Грегор слушал молча и потом честно признался, что он в этом ничего не понимает. Я предложила ему выпить чаю, но он отказался и попросил налить ему рюмку коньяку. У меня была только бутылка вина. Мы пили вино, и все это время я знала, что произойдет потом. В ту ночь я уже спала с ним. Все было прекрасно, и я не раскаивалась. Но наше знакомство, которое я считала лишь беглым, состоявшимся по стечению обстоятельств, все еще продолжается. А раскаяние между тем не раз посещало меня.
— Так, значит, это Инга, — сказал Грегор и крепко пожал ее руку. — Вы знаете, как вы важны для Ренаты.